Механизмы генерации атмосферных мюонов и нейтрино высоких энергий тема автореферата и диссертации по физике, 01.04.02 ВАК РФ

Введение

1 Ядерно-каскадный процесс в атмосфере

1.1 Особенности ядерного каскада.

1.2 Решение системы кинетических уравнений для нуклонов.

1.3 Решение системы кинетических уравнений для пионов.

1.4 Решение системы кинетических уравнений для каонов.

1.5 Поправки к нуклонной и пионной компонентам

1.6 Ядерный каскад при сверхвысоких энергиях.

1.7 Мюоны и нейтрино в атмосфере.

1.7.1 Решение кинетических уравнений для мюонов.

1.7.2 Решение кинетических уравнений для нейтрино.

2 Трехчастичные распады

2.1 Спектральные функции для -распада.

2.2 Полулептонные распады каонов.

2.2.1 Спектральные функции.

2.2.2 Анализ данных и результаты расчета.

2.3 Спектральные функции для распадов очарованных частиц

3 Потоки вторичных космических лучей: расчет и данные измерений

3.1 Модель спектра и состава первичных космических лучей

3.2 Модели инклюзивных и полных неупругих сечений

3.3 Нуклоны.

3.4 Мюоны

3.4.1 Мюоны на уровне моря.

3.4.2 Мюоны под землей и под водой

3.5 Нейтрино

Атмосферные мюоны и нейтрино генерируются в разветвленных цепочках распадов нестабильных частиц, которые рождаются как в столкновениях космических лучей (КЛ) с ядрами атомов воздуха, так и в результате распадов. Поскольку толщина атмосферы в 10-12 раз превышает пробег адрона до взаимодействия, то частицы KJ1 многократно взаимодействуют с ядрами атомов воздуха, генерируя новые частицы и теряя энергию в электромагнитных и ядерных взаимодействиях. Расчет ядерно-каскадного процесса в атмосфере требует знания спектра и химического (зарядового) состава первичного космического излучения, дифференциальных и полных сечений взаимодействий адронов с легкими ядрами, а также эксклюзивных и инклюзивных ширин распадов нестабильных частиц (пионов, каонов, очарованных адронов и мюонов) дифференциальных по энергии продуктов распадов в широкой области энергий.

Исследование механизмов генерации мюонов и нейтрино космических лучей имеет многолетнюю историю. Первые оценки их потоков были сделаны еще в начале бОх, в работах Грейзена [1] и Маркова и Железных [2]. После классического исследования Зацепина и Кузьмина [3, 4] расчеты спектров и зенитно-угловых распределений мюонов и нейтрино неоднократно уточнялись и детализировались многими авторами [5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13] (см. также [14, 15]).

В последние годы интерес к мюонам и нейтрино космических лучей резко возрос с появлением неожиданных результатов в экспериментах на больших подземных детекторах IMB [16], Kamiokande [17, 18], SOUDAN 2 [19], Super-Kamiokande [20, 21, 22] и MACRO [23], которые свидетельствуют о проявлении свойств нейтрино, выходящих за рамки стандартной теории электрослабых взаимодействий. Наиболее перспективным кажется объяснение "нейтринной аномалии", связанное с гипотезой нейтринных осцил-ляций [24, 25]. Однако не исключены и более экзотические объяснения, включающие, например, гипотезы об изменяющих флейвор ¿/Д^-взаимодействиях, нарушении принципа эквивалентности и др. [26, 27]). Таким образом, детальная информация о спектрах и угловых распределениях атмосферных нейтрино (АН) необходима прежде всего 4 для однозначной интерпретации результатов подземных экспериментов, связанных с нестандартными свойствами нейтрино.

Другой важный аспект проблемы АН связан с астрофизическими экспериментами на подводных нейтринных телескопах высоких энергиях. В этих экспериментах выделение (на фоне, создаваемом атмосферными нейтрино) событий, вызванных внеземными нейтрино (в том числе нейтрино от гравитационных коллапсов массивных звезд, от яркой фазы галактической эволюции, от активных галактических ядер и др. ['28, 29]), нейтрино, которые могли бы генерироваться в Солнце и Земле при аннигиляции частиц "холодной темной материи" [30], а также релятивистских массивных слабо взаимодействующих частиц (например, фотино) [31] возможно только с помощью сравнения наблюдаемых энергетических и пространственных распределений событий в детекторе с ожидаемыми от нейтрино космических лучей.

Кроме того, измерения спектров и зенитно-угловых распределений атмосферных мю-онов дает возможность проверки моделей ядерного каскада в атмосфере, т.е. параметров первичного космического излучения (энергетический спектр, химический состав) и взаимодействий частиц. В частности, измерения мюонной компоненты высоких энергий могут дать информацию о механизмах рождения чарма в адрон-ядерных столкновениях. Исследование рождения чарма представляет интерес не только для физики частиц, но и имеет важный прикладной аспект в нейтринной астрономии высоких энергий, поскольку именно АН от распада очарованных частиц являются основным источником фона при детектировании нейтрино внеземного происхождения.

Остановимся подробнее на проблеме исследования нейтринных осцилляций в экспериментах с АН. Проблема низкоэнергетического нейтринного потока (£^<10 — 15 ГэВ) связана с наблюдаемыми аномалиями в зенитно-угловом распределении и флей-ворном отношении Ru = (i,^ + г7м)/(;/е +VC), которые наблюдались в экспериментах Kamiokande [17, 18] и IMB-3 [16], а позднее на установке SOUDAN 2 [19]. Эти аномалии были недавно подтверждены с существенно более высокой статистикой в экспериментах на детекторе Super-Kamiokande [20, 21]. Предварительные результаты детектора MACRO в Гран Сассо по низкоэнергетическим нейтринным событиям также свидетельствуют о наличии аномалии во флейворном отношении [23]. Как уже отмечалось, наблюдаемые аномалии дают указания в пользу существования нейтринных осцилляций. Следует отметить, что в двух других экспериментах, Fréjus [32, 33] и NUSEX [34] никаких аномалий обнаружено не было. Это противоречие до сих пор не получило общепринятого объяснения. Фактически, единственным формальным основанием, позволяющим "забыть" о нем является пренебрежимо малая статистика экспериментов Fréjus 5 и NUSEX по сравнению с совокупной статистикой остальных детекторов.

Для энергий Ev < 1 ГэВ объяснение аномалии во флейворном отношении Ru существенно зависит от того, имеется ли дефицит мюоноподобных событий (нейтринные осцилляции?) или же избыток электроноподобных событий (распад протона? [35]). Не исключено, что имеют место сразу оба эффекта. Эта возможность, хотя и кажется маловероятной, в последнее время подкрепляется новыми аргументами.

При высоких энергиях (Еи > 10 ГэВ) убедительные указания на существование нейтринных осцилляций дают данные по угловому распределению "проходящих" мюонов (т.е. мюонов, рожденных атмосферными нейтрино в Земле и попадающих в детектор снизу вверх), измеренному MACRO [23], Kamiokande и Super-Kamiokan.de [21, 22]. Однако на сегодняшний день ситуация здесь неясна прежде всего из-за неопределенностей в теоретических предсказаниях для потока проходящих мюонов. Эти неопределенности включают неопределенности в дифференциальных сечениях процессов ußN —> X и —> ц+X и ошибки расчета потока АН. Последние связаны в конечном итоге с неопределенностями в данных о сечениях рождения 7г- и К-мезонов в нуклон-ядерных взаимодействиях и с недостатком информации о спектре и химическом составе первичных КЛ. Дальнейший набор статистики в эксперименте Super-Kamiokande, ввод в строй нового подземного детектора ICARUS [36], а также использование потенциала подводных (подледных) детекторов (AMANDA [37], Байкальский нейтринный телескоп [38], NESTOR [39], ANTARES [40] и др.) потребуют качественного улучшения точности расчета потока. АН.

Для однозначной интерпретации современных и будущих данных по проходящим мюонам поток нейтрино должен быть рассчитан по крайней мере с 10-процентной точностью. Вследствие этого, возникает необходимость "нормировки" расчетного (модельно-зависимого) потока АН. При этом под "нормировкой" здесь понимается фитирование неизвестных (или известных с плохой точностью) параметров ядерно-каскадной модели. Поток мюонов, генерируемых в атмосфере в тех же процессах что и нейтрино, является естественным инструментом для подобной нормировки. Однако, несмотря на то, что мюонная компонента космических лучей наиболее пригодна для измерений, экспериментальная ситуация продолжает оставаться неудовлетворительной. Хотя большинство экспериментов имеют хорошую статистическую обеспеченность, данные наземных измерений потоков мюонов высоких энергий и подземных детекторов настолько противоречивы [41, 42], что можно говорить о наличии неучтенных систематических эффектов в некоторых экспериментах. К тому же точность измерений на подземных установках существенно ограничена неопределенностями плотности и химического со6 става окружающего установку грунта. Эти проблемы подземных экспериментов могут быть решены измерениями на подводных черенковских установках, обладающих такими преимуществами как высокая степень однородности вещества-поглотителя (вода, лед) и большой детекторный объем. Можно надеяться, что уже в ближайшем будущем эксперименты на детекторе L3 (CERN) [43], а также на подводных нейтринный телескопах качественно улучшат точность измерения потока атмосферных мюонов.

Отметим, что знания спектров мюонов еще недостаточно для прецизионной нормировки потока АН, поскольку двух- и трехчастичные распады каонов, дающие сравнительно небольшой вклад в потоки мюонов, являются основными источниками атмосферных нейтрино высоких энергий (Е > 1ТэВ). Поэтому детальное изучение вклада распадов каонов - это необходимый элемент расчета и нормировки АН. В отличие от двухчастичной моды, расчет А'^з-распадов нетривиален, поскольку требует учета динамики, т. е. формфакторов распада.

Основной целью данного исследования является детальный анализ вклада многоступенчатых цепочек распадов каонов (К± —» Ат± —> АГ£ 5 —> 7r:F/i±i^t, Kg —У 7г+7г~, К^ —У 7г±7т°) в измеряемые характеристики потоков мюонов и нейтрино (энергетические спектры, зенитио-угловые распределения, зарядовое и флейворное отношения) и сопоставление результатов расчета с данными измерений различных экспериментов, включая измерения нуклонной компоненты на различных высотах атмосферы, и уровне моря, а также интенсивности мюонов на больших глубинах в воде и грунте.

В настоящей работе для расчета спектров и угловых распределений мюонов и нейтрино высоких энергий используется подход, основанный на решении кинетических уравнений переноса излучения в атмосфере. Для расчета ядерного каскада предлагается простой и эффективный итерационный (Z-факторный) метод решения одномерных уравнений переноса адронов космических лучей, применимый при достаточно высоких энергиях без использования каких-либо упрощающих предположений о форме первичного спектра, дифференциальных и полных сечений адрон-ядерных взаимодействий. Преимущество этого метода заключается в том, что он не требует разложения по какому-либо малому параметру и не имеет ограничений по глубине, свойственных большинству аналитических и численных алгоритмов решения каскадных уравнений (включая метод Монте-Карло). При сверхвысоких энергиях (выше 1 ТэВ для вертикального направления и 10 ТэВ для направлений близких к горизонтальному) применялись дополнительные приближения. Так, на стадии развития адронного каскада (но, разумеется, не на стадии генерации лептонов) пионы считаются стабильными, предполагается справедливость фейнмановского скейлинга для инвариантных инклюзивных сечений (в 7 области фрагментации) и логарифмический (универсальный для всех адронов) рост с энергией полных неупругих сечений взаимодействий. С учетом перечисленных допущений ^-факторный метод значительно упрощается и для глубин эффективной генерации мюонов и нейтрино переходит в метод, развитый ранее в работе [44].

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы, из 160 наименований. Работа изложена на 129 страницах, иллюстрирована 35 рисунками и 17 таблицами.

Основные результаты, полученные в диссертации, сводятся к следующему.

1. Разработан эффективный (^-факторный) метод решения кинетических уравнений переноса нуклонов и мезонов космических лучей в атмосфере при высоких энергиях. Он является обобщением метода, разработанного для решения задачи переноса мюонных нейтрино в плотной среде с /г > Ли(Е) (А„ - пробег нейтрино до взаимодействия). Основная идея метода заключается в сведении интегро-дифференциально го УП к (нелинейному) интегральному уравнению для т.н. "^-фактора", - величины непосредственно связанной с эффективным пробегом поглощения. При этом соответствующий пробег поглощения становится зависящим от энергии частицы и глубины. Уравнение для ^-фактора решается затем с помощью простого итерационного алгоритма. При всех значениях Е и к итерационный процесс быстро сходится. Так, 5-6 итераций оказывается достаточно для достижения точности расчета ^-факторов не хуже 103 — 10~4. На небольших глубинах, 1г < 300 г/см2, уже первое приближение обеспечивает точность на уровне нескольких процентов, вполне достаточную для многих приложений теории, в частности, - для расчета потоков атмосферных мюонов и нейтрино.

Главное преимущество развитого метода заключается в том, что он не требует разложения по какому-либо малому параметру. Как следствие, метод не имеЬт ограничений по глубине, свойственных большинству аналитических и численных алгоритмов решения каскадных уравнений (включая метод Монте-Карло), ^-факторный метод применим для произвольных граничных условий (в частности, для моноэнергетического граничного спектра), при произвольных зависимостях дифференциальных инклюзивных и полных неупругих сечений взаимодействия частиц с веществом.

2. На основе (^-факторного) метода решена задача о переносе нуклонов космических лучей в атмосфере Земли. В задаче учтены следующие факторы: а) нестепенное поведение спектра протонов и ядер первичных КЛ, б) рост полных неупругих сечений взаимодействия нуклонов и ядер с энергией, в) эффекты нарушения фейнмановского скейлинга в областях фрагментации и пионизации нуклон-ядерных взаимодействий.

114

В качестве модели взаимодействия нуклонов с ядрами применялись полуэмпирические формулы Кимеля-Мохова, исправленные с учетом новых ускорительных данных. Исследована зависимость Z-факторов от энергии и глубины. Показано, что сильная зависимость Z± от Е и h вызвана тремя причинами: нестепенным характером первичного спектра, зависимостью полного неупругого сечения от энергии и нарушением скейлинга. Обнаружен эффект укручения спектров вторичных нуклонов с глубиной. Проведенное детальное сравнение расчетных спектров нуклонов с экспериментальными данными для различных глубин в атмосфере при энергиях от 5 ГэВ до 2 ТэВ позволяет говорить об удовлетворительном согласии с имеющимися на сегодняшний день экспериментальными данными по вторичным космическим лучам. Однако экспериментальные ошибки пока еще слишком велики для надежной проверки каскадной модели. Можно ожидать, что эксперименты на установках типа KASKADE уже в ближайшем будущем позволят выполнить количественную проверку эффекта укручения спектров нуклонов на уровне моря.

3. Получены точные аналитические формулы для спектров вторичных частиц (электронов, мюонов, пионов, нейтрино и антинейтрино) от А^-распадов в лабораторной системе, учитывающие линейную (^-зависимость формфакторов распадов. Вычисленные полные ширины Aß-распадов находятся в хорошем согласии с экспериментальными данными. Полученные формулы применялись в в расчетах вторичных космических лучей (пионов, мюонов, нейтрино). Кроме того, они могут быть полезными тем, кто занимается исследованиями нейтринных осцилляций в потоке атмосферных или астрофизических нейтрино, а также в экспериментах с пучками нейтрино и мюонами от ускорителей. Формулы для спектров электронов и нейтральных пионов могут быть использованы в расчетах электромагнитной составляющей адронных каскадов, для анализа результатов баллонных измерений потоков вторичных космических лучей и в ряде других приложений.

4. Выполнены детальные расчеты энергетических спектров и зенитно-угловых распределений атмосферных мюонов высоких энергий (Е > 1 ТэВ) от тг- и А'-распадов, а также от распадов очарованных адронов. В расчетах учтены все важнейшие особенности ядерно-каскадного процесса в атмосфере, а также впервые проведен количественный анализ влияния таких эффектов, как ^-зависимость формфакторов Aß-распадов, полулептонный распад А'^-мезона, вклады цепочки двух- и трехчастичных распадов К —V 7г —> ц). Учет дополнительных каналов генерации приводит к увеличению полных потоков атмосферных мюонов на ~ 3% от полулептонных распадов ина~ 2% от пионов, рожденных в распадах каонов. Эффект ^-зависимости формфакторов каонов

115 практически не сказывается на величине суммарного (полного) потока мюонов: он мал для мюонов от Kß3 распада, а цепочка распадов —^ тг^ —^ /l¿± (для которой q2зависимость приводит к уменьшению спектров мюонов на ~ 8%) дает поправку менее процента. Однако эффект формфакторов не пренебрежим для атмосферных нейтрино высоких энергий и, следовательно, его следует учесть и в расчете потока мюонов, который предполагается использовать для нормировки нейтринного потока.

В качестве механизмов рождения очарованных адронов во взаимодействиях нуклонов и пионов с ядрами атомов воздуха рассматривались два непертурбативных феноменологических подхода: рекомбинационная кварк-партонная модель (РКПМ) и модель кварк-глюонных струн (МКГС). Следует отметить, что расчеты потоков в рамках РКПМ близки к максимальным предсказаниям недавней модели, основанной на пертурбатив-ной КХД [140], а расчеты, выполненные в рамках МКГС, практически совпадают с минимальным предсказанием этой модели.

Проведено подробное сопоставление результатов расчетов с большим массивом экспериментальных данных наземных мюонных спектрометров и подземных установок. Данные наземных и подземных измерений потоков мюонов противоречивы, хотя большинство экспериментов имеют хорошую статистическую обеспеченность. Это свидетельствует о наличии неучтенных систематических эффектов в некоторых экспериментах. Ниже 5-6 ТэВ для вертикали данный расчет потоков (тт, А'-мюонов находится в неплохом согласии как с прямыми, так и с косвенными измерениями. В области энергий выше 20 ТэВ существует некоторое противоречие между данными Баксана, Frejus [129], РЭК МГУ [124] и измерений LVD [131]. Для данных LVD характерна высокая степень согласованности с нашим расчетом как измеренной кривой поглощения, так пересчитанного к уровню моря спектра мюонов. Для зенитных углов в = 45°, 72°, и 89° вычисленные дифференциальные спектры очень хорошо согласуются с данным установок MUTRON [119], DEIS [120] и РЭК МГУ [124, 125].

Таким образом, рассчитанные потоки и зарядовое отношение атмосферных мюонов для различных направлений на уровне моря описывают основную совокупность экспериментальных данных. Это позволяет сделать вывод, что используемые в расчете модели адронного каскада и первичного спектра не противоречат эксперименту.

5. Полученные энергетические спектры мюонов и угловые распределения использовались в качестве граничных спектров в задаче о прохождении мюонов через вещество. Проведено детальное сопоставление численных результатов с данными всех подземных и глубоководных экспериментов по измерению кривой поглощения и угловых распределений мюонов. В качестве моделей рождения чарма использовались РКПМ и МКГС, а

116 также недавние результаты, полученные в рамках пертурбативной КХД.

Вплоть до глубин ~ 6 км в.э. результаты расчетов хорошо согласуются практически со всеми имеющимися данными. Этот факт позволяет использовать поток подземных мюонов космических лучей для нормировки спектров атмосферных нейтрино высоких энергий, что необходимо как для будущих астрофизических экспериментов на подводных нейтринных телескопах, так и для современных экспериментов по поиску нейтринных осцилляций, основанных на измерении угловых распределений мюонов из нижней полусферы (генерируемых в Земле при взаимодействиях атмосферных нейтрино с нуклонами).

Данные различных экспериментов на больших глубинах имеют слишком большие систематические ошибки и плохо согласуются друг с другом. Это не позволяет пока выбрать определенную модель рождения чарма. Тем не менее, некоторые качественные выводы уже сейчас можно сделать. Именно, механизмы, предсказывавшие большие вклады прямых мюонов (возникающих в атмосфере при распаде очарованных адронов), по-видимому, не получают подтверждения в последних подземных данных.

6. Рассчитаны энергетические спектры атмосферных нейтрино и антинейтрино (электронных и мюонных) для энергий Е > 1 ТэВ от 7гд2- , Кц2-, А/з- и ^-распадов. Рассмотрены такие дополнительные источники атмосферных нейтрино, как распады Kg-мезона и пионов, рожденных в двух- и трехчастичных распадах заряженных и нейтральных каонов.

В рамках двух моделей рождения очарованных адронов, РКПМ и МКГС, сделаны оценки вкладов прямых нейтрино. Показано, что в области энергий 1-100 ТэВ флей-ворное отношение нейтрино Ru = + z7M)/(;/е + ие) сильно зависит от выбора модели рождения чарма. Этот эффект потенциально важен в качестве основы метода измерения вклада чарма в будущих экспериментах на глубоководных нейтринных телескопах.

Исследовано влияние эффекта ¿^-зависимости формфакторов -распадов на потоки нейтрино высоких энергий. Показано, что знак эффект различен для электронных и мюонных нейтрино (антинейтрино). Так, ^-зависимость приводит к увеличению потока (z/e + z7e) на ~ 3% и к уменьшению потоков мюонных нейтрино от А'°3- и А^-распадов на 6% и 4%, соответственно. Однако, эти вклады сами по себе малы, поэтому изменение полного потока (и^ + й^) за счет учета с/2-зависимости формфакторов незначительно. В отсутствие вклада прямых нейтрино этот эффект уменьшает флейворное отношение Rv на 3-4%.

Результаты диссертации докладывались на 25 и 26 Международных конференциях по космическим лучам (25 ICRC, Durban, South Africa, 1997; 26 ICRC, Salt Lake City,

117

Utah, 1999), на российско-японских совещаниях "High and Extremely High Energy Neutrino Astrophysics", (6-11 октября 1994 г., Иркутск), "The 2-nd Russian-Japanese Workshop for the Future Project in the Lake Baikal on High and Extremely High Energy Neutrino Astrophysics" (21-24 декабря 1995 г., Иркутск), на Байкальских научных молодежных школах по фундаментальной физике "Астрофизика и физика микромира" (Иркутск, 1998 г.) и "Взаимодействие излучений и полей с веществом" (Иркутск, 1999 г.), а также на семинарах кафедры теоретической физики и Института прикладной физики ИГУ. Основные результаты опубликованы в работах [41, 42, 68, 69, 107, 141, 159, 160].

В заключение я благодарю Вадима Александровича Наумова за постановку задач, руководство работой и многолетнюю научную опеку, без которой эта работа не могла быть выполненной. Я искренне благодарна коллективу кафедры теоретической физики ИГУ, профессору А.Н. Валлу, профессору Ю.В. Парфёнову за полезные обсуждения, советы, помощь и поддержку.

Исследования по теме диссертации выполнены частично при финансовой поддержке Министерства образования (Госкомвуза) Российской Федерации:

1) грант 95-0-6.3-19, Конкурсный Центр фундаментального естествознания при Санкт-Петербургском государственном университете), 1996-1997 гг.

2) грант 2-728 в рамках программы "Университеты России - фундаментальные исследования", 1998-2000 гг.

118

Заключение

1. Greisen К. Cosmic ray showers // Annual Review of Nuclear Science / ed. by F. Segre, G. Friedlander and V.E. Meyerhaf. USA, 1960. V. 10. P. 63-108.

2. Markov M.A., Zheleznykh I.M. On high energy neutrino physics in cosmic rays // Nucl. Phys. 1961. V. 27, № 3. P. 385-394.

3. Зацепин Г.Т., Кузьмин В.А. Угловые распределения //-мезонов высокой энергии и механизм их генерации // ЖЭТФ. 1960. Т. 39, вып. 6(12). С. 1677-1685.

4. Зацепин Г.Т., Кузьмин В.А. Генерация нейтрино в атмосфере // ЖЭТФ. 1961. Т. 41, вып. 6(12). С. 1818-1827.

5. Аминева Т.П., Астафьев В. А., Варковицкая А.Я. и др. Исследование мюонов сверхвысоких энергий. Метод рентгено-эмульсионных камер // М.: Наука, 1975. 216 с.

6. Волкова Л.В., Зацепин Г.Т, Кузьмичев Л.А. Спектр мюонов космических лучей на уровне моря спектр нуклонов первичного космического излучения // ЯФ. 1979. Т. 29, вып.5. С. 1252-1264.

7. Волкова Л.В. Энергетические спектры и угловые распределения атмосферных нейтрино // ЯФ. 1980. Т. 31. С. 1510-1521.

8. Mitsui K., Minorikawa Y., Komori H. Energy spectrum of cosmic-ray neutrinos in the atmosphere // Nuovo Cim. 1986. V. 9C, № 5. P. 995-1020.

9. Буткевич А.В., Деденко Л.Г., Железных И.М. Спектры адронов, мюонов и нейтрино в атмосфере как решение прямой задачи // ЯФ. 1989. Т. 50. С. 142-156.

10. Lipari P. Lepton spectra in the earth's atmosphere // Astropart. Phys. 1993. V. 1. P. 195-227.119

11. Agrawal V., Gaisser Т.К., Lipari P., Stanev T. Atmospheric neutrino flux above 1 GeV // Phys. Rev. 1996. V. D53. P. 1314-1323.

12. Наумов В. А. Космические лучи и нейтрино низких энергий в атмосфере Земли // Дисс. . канд. физ.-мат. наук. М.: ИЯИ АН СССР, 1988. 190 с.

13. Gaisser Т.К., Honda М., Kasahara К. et al. Comparision of atmospheric neutrino flux calculations at low energies // Phys. Rev. 1996. V. D54. P. 5578-5584.

14. Becker-Szendy R. et al. Electron- and muon-neutrino content of the atmospheric flux. // Phys. Rev. 1992. V. D46. P. 3720-3724,

15. Hirata K.S., Kjita Т., Koshiba M. et al. Experimental study of the atmospheric neutrino flux // Phys. Lett. 1988. V. B205. P. 416-420.

16. Fukuda Y., Hayakawa Т., Inoue K. et al. Atmospheric u^/ue ratios in the multi-GeV energy range // Phys. Lett. 1994. V. B335. P. 237-245.

17. Kafka T. Atmospheric neutrino interactions in SOUDAN-2 // hep-ph/9712281; Allison W.W.M., Alner G.J., Aures D.S. et al. The atmospheric neutrino flavor ratio from a 3.9 fiduicial kiloton-year exposure of SOUDAN 2 // hep-ex/9801024.

18. Fukuda Y., Hatokeyama S., Нага T. et al. Measurement of the flux and zenith-angle distribution of upward through-going muons in Kamiokande II III // Phys. Rev. Lett. 1998. V. 81. P. 2016-2019.

19. Habig A. Neutrino-induced upward going muons in Super-Kamiokande // hep-ex/9903047; ' Scholberg K. Atmospheric neutrinos at Super-Kamiokande // hep-ex/9905016.

20. Fukuda Y., Ishihara K., Itow Y. et al. Neutrino induced upward stopping muons in Super-Kamiokande // hep-ex/9908049.

21. Bernardini P. Measurement of the atmospheric muon neutrinos with the MACRO detector // hep-ex/9906019.

22. Bilenky S.M., Giunti C., Crimus W. Phemenology of neutrino oscillation // Prog. Part. Nucl. Phys. 1999. V. 43. P. 1-86.

23. Zuber K. On the physics of massive neutrinos // Phys. Rept. 1998. V. 305. P. 295 364.

24. Pakvasa S. Exotic explanations for neutrino anomalies // hep-ph/9905426.

25. Lipari P., Maurizio L. On exotic solutions of the atmospheric neutrino problem // hep-ph/9901350.

26. Halzen F. Lectures on neutrino astronomy: theory and experiment // astro-ph/9810368.

27. Balantekin А.В., Haxton W.C. Solar, supernova and atmospheric neutrinos // nucl-th/9903038.

28. Заславская E.C., Наумов В.А. Ограничения на потоки релятивистских космических фотино. // ЯФ. 1991. Т. 53. С. 477 490.

29. Berger Ch., Fröhlich. М., Mönch Н. et al. (Frejus Collaboration). A study of atmospheric neutrino oscillations in the Frejus experiment // Phys. Lett. 1990. V. B245. P. 305-310.

30. Daum К., Rhode W., Bareyre P. et al. Determination of the atmospheric neutrino spectra with the Frejus detector // Z. Phys. 1995. V. C66. P. 417-428.

31. Aglietta M., Battistoni G., Bellottiet E. et al. (NUSEX Collaboration). Experimental study of atmospheric neutrino flux in the NUSEX experiment // Europhys. Lett. 1989. V. 8. P. 611-614.

32. Mann W.A., Kafka Т., Leeson W. The atmospheric flux vß/ue anomaly as manifestation of proton decay p -»• e+vu // Phys. Lett. 1992. V. B291. P. 200-205 .

33. Cennini P., Cittolin. S., Maurin G. et al. ICARUS II a second-generation proton decay experiment and neutrino observatory at the Gran Sasso laboratory // Proposal by the ICARUS Collaboration. 1993. V. 1. 132 p.

34. Belolaptikov I.A., Bezrukov L.B., Borisovets B.A. et al. (Baikal Collaboration). The Baikal underwater neutrino telescope: Design, performance and first results // Astropart. Phys. 1997. V. 7. P. 263-282.

35. Capone A. (NESTOR Collaboration). Status of the NESTOR project // Proc. of the 25th Intern. Cosmic Ray Conf. (ICRC), Durban, South Africa, 1997. V. 7. P. 49-52.

36. Loucatos S. (for ANTARES Collaboration). ANTARES, a large underwater neutrino detector // ЯФ. 1998. T. 61. C. 989-1002.

37. Bugaev E.V., Misaki A., Naumov V.A. Sinegovskaya T.S. et al. Atmospheric muon flux at sea level, underground and underwater // Phys. Rev. 1998. V. D58, 054001. P. 1-27; hep-ph/9803488.

38. Bugaev E.V., Misaki A., Naumov V. A., Sinegovskaya T.S. et al. Cosmic-ray muons at sea level, underground and underwater // Preprint DFF 314/06/1998. Firenze, 1998.121

39. Валл A.H., Наумов В.А., Синеговский С.И. Адронная компонента космических лучей высоких энергий и рост неупругих сечений //ЯФ. 1986. Т. 44, вып. 6(11). С. 1240-1250.

40. Naumov V.A., Perrone L. Neutrino propagation through dense matter // Astropart. Phys. 1999. V.10 (2-3) C. 239-252; hep-ph/9804301.

41. Григоров H.JI. Влияние роста сечения неупругого взаимодействия на вид энергетического спектра адронов космических лучей ЯФ. 1977. Т. 25, вып. 4. С. 788 801.

42. Иваненко И.П., Роганова Т.М. Каскадные ливни, вызываемые частицами сверхвысоких энергий // М.: Наука, 1983. 144 с.

43. Caso С., Conforto G., Gurty A. et al. Particle Data Group // Europ. Phys. J. 1998. V. C3. 794 p.

44. Bugaev E.V., Naumov V.A., Sinegovsky S.I., Zaslavskaya E.S. Prompt leptons in cosmic rays // Nuovo Cim. 1989. V. 125C, № 1. P. 41-73.

45. Бугаев Э.В., Заславская E.C. Рождение очарованных частиц в адрон-адронных и адрон-ядерных взаимодействиях // ИЯИ АН СССР. Препринт П-0400. М., 1985.

46. Кайдалов А.Б., Пискунова О.И. Рождение очарованных частиц в модели кварк-глюонных струн // ЯФ. 1986. Т.43. С. 1545-1552.

47. Бугаев Э.В., Наумов В. А. Ну к лонная компонента космического излучения в атмосфере при средних энергиях // Исслед. по геомагнетизму, аэрономии и физике Солнца. М.: Наука, 1985, вып. 73 (Солнечно-Земная физика). С. 198-211.

48. Бугаев Э.В., Наумов В.А. Мюоны и нейтрино космических лучей при низких и средних энергиях // ЯФ. 1987. Т. 45, вып.5. С. 1380-1391.

49. Зацепин Г.Т. Широкие атмосферные ливни космических лучей и ядерно-каскадный процесс // Проблемы физики космических лучей. М.: ИЯИ АН СССР, 1978. С. 189-244.

50. Battistoni G., Ferrari A., Lipari P. et al. A 3-dimensional calculation of atmospheric neutrino flux // hep-ph/9907408.

51. Tserkovnyak Y., Komar R., Nally C., Waltham C. A three-dimensional calculation of atmospheric neutrino fluxes // hep-ph/9907450.

52. Зацепин Г.Т. Проблемы физики космических лучей // М.: ИЯИ АН СССР, 1978. 331 с.122

53. Дорман JI.И. Метеорологические эффекты космических лучей. М.: Наука, 1972. 212 с.

54. Pasquali L., Reno М.Н. Таи neutrino fluxes from atmospheric charm // hep-ph/9911268.

55. Pasquali L., Reno M.H., Sarcevic I. Neutrinos and muons from atmospheric charm // hep-ph/9905389.

56. Хаякава С. Физика космических лучей. Часть I. Ядерно-физический аспект // М.: Мир, 1973. 703 с.

57. Volkova L.V., Zatsepin G.T. The energy spectra of muons and neutrinos generated by cosmic rays in different substances // Proc. of the 9th ICRC, London, 1965. V.2. P. 1093-1097.

58. Barr G., Gaisser Т.К., Stanev T. Flux of atmospheric neutrinos // Phys.Rev. 1989. V. D39. P. 3532-3534.

59. Naumov V. A. Cosmic ray neutrinos at low and intermediate energies // Proc. of the International Workshop on i/M/z/e-problem in atmospheric neutrinos. Laboratori Nazion-ali del Gran Sasso, L'Aquila, 1993. P. 25-70.

60. Brene N., Egardt L., Qvist B. On the I\\l3 and Ke3 decay modes // Nucl. Phys. 1961. V. 22. P. 553-578.

61. Osborn J.L. Cosmic-ray muon polarization studies of the К/ж ratio // Nuovo Cim. 1964. V. XXXII, № 4. P. 816-826.

62. Shun'ichi M. Systematic measurement of the spin-polarization of the cosmic-ray muons // Preprint INS-J-185. Tokyo, 1996.

63. Naumov V.A., Sinegovskaya T.S., Sinegovsky S.I. The Ki3 form factors and atmospheric neutrino flavor ratio at high energies // Preprint DFF 253/06/1996. Firenze, 1996.

64. Naumov V.A., Sinegovskaya T.S., Sinegovsky S.I. The Ki3 form factors and atmospheric neutrino flavor ratio at high energies // Nuovo Cim. 1998. V. 111A, № 2. P. 129-147.

65. Окунь Л.Б. Лептоны и кварки. М.: Iiayi<a, 1990. 346 с.

66. Yamada К. Semileptonic decay of charmed particles and weak form factors // Phys. Rev. 1980. V. D22, № 7. P. 1676-1693.

67. Никольский С.И. Энергетический спектр и ядерный состав первичных космических лучей // Проблемы физики космических лучей. М.: Наука, 1987. С. 169-185.

68. Иваненко И.П., Рапопорт И.Д., Шестоперов В.Я. и др. Энергетический спектр частиц первичных космических лучей при энергиях 1-100 ТэВ по данным прибора "Сокол" // Письма в ЖЭТФ. 1989. Т. 49, вып. 4. С. 192-194.

69. Burnet Т.Н., Dake S., Fuki М. et al. (JACEE Collaboration). JACEE emulsion chambers for studying the energy spectra of high energy cosmic ray protons and helium // Nucl. Instrum. Meth. 1986. V. A251. P. 583-595.

70. Teshima M. Review of the primary cosmic-ray spectrum // Proc. of the 23rd ICRC, Calgary, 1993. Invited, Rapporteur and Highlight Papers. P. 257-277.

71. Ichimura M., Kogawa M., Kuramata S. et al. Observation of heavy cosmic-ray primaries over the wide energy range from. 100 GeV/particle to 100 TeV/particle: Is the celebrated "knee" actually so prominent? // Phys. Rev. 1993. V. D48, № 5. P. 1949 -1975.

72. Григоров H.JI. Различие спектров протонов и более тяжелых ядер миф или реальность? // Космические исследования. 1995. Т. 33, № 3. С. 339-349.

73. Erlykin A.D. Around and above knee // Nucl. Phys. B. 1995. Proc. Supl. 39A. P. 215227.

74. Greisen K. End to the cosmic-ray spectrum? // Phys. Rev. Lett. 1966. V. 16, No. 17. P. 748 750.

75. Зацепин Г.Т., Кузьмин В.А. О верхней границе спектра космических лучей // Письма ЖЭТФ. 1966. Т. 4. С. 114-116.

76. Кимель Л.Р., Мохов Н.В. Распределения частиц в диапазоне энергий 10~2- 1012 эв, инициированные в плотных средах высокоэнергетическими адронами // Изв. ВУЗов. Физика. 1974. Вып.Ю. С. 17-23.

77. Кимель Л.Р., Мохов Н.В. Дифференциальные сечения адрон- ядерных взаимодействий и некоторые результаты расчета межядерных каскадов // Вопросы дозиметрии и защиты от излучений. М.: Атомиздат, 1975. Вып.14. С. 41-44.

78. Калиновский А.Н., Мохов Н.В., Никитин Ю.П. Прохождение частиц высоких энергий через вещество // М.: Энергоатомиздат, 1985. 248 с.