Синтез нанокомпозитов SnO2-Fe2O3 и SnO2-V2O5 и их взаимодействие с газовой фазой тема автореферата и диссертации по химии, 02.00.01 ВАК РФ

На правах рукописи

ЛУДЫКОВА ВАЛЕНТИНА МАТВЕЕВНА

СИНТАКСИС ИМЕНИ ПРИЛАГАТЕЛЬНОГО В КОМИ ЯЗЫКЕ

Специальность 10.02.02 - языки народов Российской Федерации (финно-угорские и самодийские языки)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Ижевск 2006

Работа выполнена в ГОУВПО «Сыктывкарский государственный университет»

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Кельмаков Валей Кельмакович

доктор филологических наук, главный научный сотрудник Ракин Анатолий Николаевич

доктор филологических наук, профессор Цыпанов Евгений Александрович

Ведущая организация — Коми государственный педагогический институт

Защита состоится «<¿.6» сентября 2006 г. на заседании диссертационного совета ДМ 212.275.06 при ГОУВПО «Удмуртский государственный университет» по адресу: 426034, г. Ижевск, ул. Университетская 1, корп.2, ауд.204.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Удмуртского государственного университета.

Автореферат разослан «<¿0» \люл9\

2006 г.

jfj'

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность работы. Актуальной задачей коми лингвистики является исследование синтаксиса, который до настоящего времени остается одним из наименее изученных разделов как пермского, так и в целом финно-угорского языкознания.

В пермистике отсутствуют исследования, посвященные синтаксису частей речи, синтаксической сочетаемости различных категорий, поли-пропозитивному предложению. Требует дальнейшего изучения и синтаксис простого неосложненного предложения, влияние русского языка на грамматический строй коми языка. Необходимы разработки по диалектному и сравнительно-историческому синтаксису пермских (финно-угорских) языков, а также по вопросам синтаксической типологии. Имеющиеся работы по пермским языкам посвящены в основном формальной организации предложения, содержательная же сторона остается менее изученной, в то время как современное состояние языкознания характеризуется особым вниманием именно к семантике синтаксических структур. В современной лингвистике одним из ведущих направлений становится функционально-коммуникативный синтаксис, однако это направление в пермистике еще не получило развития. Разработка перечисленных проблем является актуальным направлением как коми, так и финно-угорского языкознания в целом. Перед пермистами, кроме того, стоит задача разработки основ научного синтаксиса.

Данная работа посвящена комплексному исследованию синтаксиса коми прилагательного.

Прилагательное одна из важнейших, своеобразных частей речи. До настоящего времени сохранились многие архаичные признаки этого класса слов, утратившиеся в некоторых родственных языках, появились специфические черты, получившие развитие в период самостоятельного существования языка. В современном языке прилагательное является одной из наиболее активно развивающихся частей речи. В системе адъективных слов происходят глубокие изменения. Синтаксический диапазон употребления прилагательного очень широкий. Оно важное место занимает в организации грамматической и семантической основы предложения, в распространении синтаксической структуры, в образовании семантически осложненных (полипропозитивных) простых предложений, в формировании смысла высказывания и т.д. Однако прилагательное не получило основательного изучения в научно-теоретическом плане. Особенно неразработанными являются его синтаксис и семантика. Если к вопросам морфологии этой части речи обращалась М.А. Сахарова в своей кандидатской диссертации (Сахарова М.А. Имя прилагательное в коми языке. Сыктывкар, 1953), то вопросы синтаксиса до сих пор не получили системного освещения. Неисследованным является и синтаксис прилагательного других финно-угорских языков. Имеется лишь монографическое описание синтаксиса прилагательного эстонского языка (Erelt М. Eesti adjektiivi sQntaks. Tallinn, 1986). В монографиче-

ских исследованиях прилагательного финского и удмуртского языков авторы преимущественно обращаются к деривации и морфологии этой части речи (Hakanen A. Adjektiiven vastakohtasuhteet suomen kielessä. Helsinki, 1973; Ефремов Д.А. Грамматические свойства имени прилагательного в удмуртском языке. Ижевск, 2002).

Недостаточной изученностью коми прилагательного как в синхронно-дескриптивном, так и в историко-типологическом аспекте, отсутствием работ обобщающего характера определяется актуальность настоящей работы. Обращение к этой теме продиктовано исключительной значимостью прилагательного в синтаксической системе коми языка, неразработанностью функциональных и коммуникативных возможностей синтаксических единиц, а также слабой изученностью коми синтаксиса в целом. Проведение подобного исследования необходимо для создания обобщающего труда по синтаксису коми языка. Всесторонняя и подробная разработка грамматики прилагательного позволяет установить особенности коми прилагательного, способствует более глубокому изучению предикативной основы предложения, его распространения, осложнения, позволяет установить тенденции развития синтаксического строя коми языка, изменения в области предложения, определить основные направления в развитии грамматики коми литературного языка, а также уяснить степень влияния русского языка на коми синтаксис.

Функциональный подход к описанию синтаксиса прилагательного дает возможность полнее осветить специфику этой части речи в ее системе и функциональном потенциале, обеспечивает единство системно-структурного и функционального аспектов синтаксиса.

Синхронно-аналитическое исследование со сравнительно-историческими, сопоставительными экскурсами актуально для современного финно-угроведения, контрастивных разработок. Оно позволяет выявить общие и различные свойства адъективов в каждом из привлекаемых языков. На основе подробного и системного описания прилагательного отдельных языков можно получить обобщающее углубленное представление о прилагательном финно-угорских языков в целом.

Прилагательное играет важную роль в создании предикативной основы предложения, в выражении атрибутивных отношений, в осложнении предложения, в формировании смысла высказывания и в других, типологически и генетически родственных и неродственных, языках, поэтому теоретические выводы исследования актуальны для синтаксиса финно-угорских, а также тюркских и индоевропейских языков, контак-тологии, структурной, генетической и ареальной типологии, они могут быть полезны и при создании общетеоретических работ по синтаксису.

Комплексное исследование прилагательного позволяет устранить неполноту и неадекватность его описания в грамматиках, учебниках и учебных пособиях, в работах по истории финно-угорских языков.

Целью данной работы является системное описание синтаксических свойств коми прилагательного, создание целостной картины о синтаксическом потенциале этой части речи. При этом ставятся следующие зада-

чи: 1. дать анализ предикативного прилагательного (с установлением связочных глаголов, с которыми оно образует единый предикат, выявлением падежных форм адъективов в роли предиката); 2. внести коррективы в классификации членов предложения; 3. дать полное описание атрибутивного прилагательного; 4. подробно описать обособленное адъективное определение; 5. дать описание синтаксической сочетаемости прилагательного; 6. дать диахронную характеристику синтаксических свойств прилагательного с выявлением архаичных общефинно-угорских и общепермских черт; 7. выявить степень влияния русского языка на развитие коми синтаксических конструкций; 8. определить в общих чертах основные направления развития коми синтаксиса.

Методы исследования. Работа выполнена методом синхронного описания материала, сравнительно-историческим, сопоставительным и типологическим методами. Статистические данные получены в ходе исследования методом простого исчисления. Использованы также методы трансформационного и компонентного анализа.

Общетеоретической и методологической основой настоящей работы послужили труды по вопросам пермского и финно-угорского синтаксиса российских и зарубежных исследователей, а также авторитетные работы в области общего языкознания, теории синтаксиса, синтаксиса предложения и прилагательного индоевропейских и тюркских языков.

Материалы исследования. Научная достоверность полученных выводов обеспечивается обширным языковым материалом исследования. Проанализировано более 30 тыс. высказываний с прилагательными, извлеченных из произведений коми художественной литературы, материалов периодической печати, а также язык фольклорных и диалектных текстов.

Научная новизна. Данная работа представляет собой первое обобщающее исследование синтаксиса прилагательного коми языка с широким привлечением фактического материала родственных и типологически близких неродственных языков, а также языков неагглютинативного типа. Впервые в пермистике и финно-угроведении исследование производится с позиций функционально-коммуникативного синтаксиса, что позволило впервые всесторонне описать роль прилагательного в формировании смысла высказывания, выявить его коммуникативную нагрузку и текстообразующие функции, дать комплексную характеристику синтаксическим функциям коми прилагательного и, вследствие этого, уточнить систему членов предложения коми языка.

Впервые рассматриваются вопросы семантического синтаксиса.

На примере коми (пермского) прилагательного впервые в финно-угристике рассмотрены семантические типы адъективных предикатов и атрибутов; установлено, что изменяемость прилагательного связана с его синтаксическими функциями; выявлены условия синтаксической изменяемости прилагательного, способности принимать числовые, падежные и определенно-притяжательные показатели; определены условия использования двух видов подчинительной связи прилагательного -

примыкания и согласования - в зависимости от коммуникативной направленности высказывания.

В пермистике впервые:

• детально проанализированы прилагательные в роли предиката с установлением связочных глаголов, выявлением падежных форм прилагательного; исследованы не зафиксированные ранее связочные глаголы; установлено использование местоимения сшд «он, она, оно», синтаксемы и эм, семантически пустых существительных в роли связок;

• впервые рассмотрены адъективные конструкции с модальным значением;

• впервые подробно исследованы атрибуты, составляющие особенность коми синтаксиса;

• впервые дан всесторонний анализ прилагательного в функции обособленного члена, семантически осложняющего простое предложение;

• введено понятие семантического согласования и дан его анализ;

• впервые установлена активная и пассивная сочетаемость прилагательного, способность прилагательного управлять зависимыми компонентами, выявлены падежные формы зависимого элемента, особое внимание уделено облигаторному и факультативному управлению; определен круг зависимых компонентов, примыкающих к прилагательному, а также круг слов, к которым примыкает сам адъектив;

• подробному системному анализу подвергнуты степени качества, впервые выявлены синтаксические способы выражения степеней качества и дана система слов-интенсификаторов;

• впервые в работе выявлены многие синтаксические новообразования, а также исследована степень влияния русского языка на синтаксис прилагательного и синтаксис простого предложения коми языка, выявлены синтаксические конструкции, являющиеся результатом влияния русского языка, исследованы структурно-типологические изменения, наблюдаемые в современном языке;

• впервые выделена группа безлично-предикативных слов как особого разряда прилагательного;

• исследованы направления эволюции прилагательного.

Практическая ценность работы. Теоретические положения и фактический материал найдут применение при чтении фундаментальных и специальных курсов по синтаксису, по общему языкознанию, типологии частей речи, синтаксической типологии. Результаты могут быть использованы при написании обобщающих работ по коми синтаксису, описательных и исторических грамматик пермских языков, сравнительных грамматик финно-угорских языков.

Теоретическая значимость. Работа вносит значительный вклад в изучение синтаксиса пермских и финно-угорских языков, дает новый теоретически обработанный материал для сравнительно-

/Г /

исторического, историко-сопоставительного и контрастивного изучения типологически близких, а также разносистемных языков.

Теоретические выводы о функционально-семантической значимости прилагательного как одного из основных членов (организаторов) высказывания, типах и функционально-коммуникативных особенностях предложений с прилагательными, об их происхождении и эволюции представляют интерес для общей теории синтаксиса и др. смежных лингвистических дисциплин.

Апробация работы. Содержание и результаты исследования нашли отражение в 104 публикациях, в том числе, изданиях монографического характера. Основные положения диссертации докладывались и обсуждались на различных научных форумах, а именно:

а) на VI, IX, X Международных конгрессах финно-угроведов (Сыктывкар 1985; Тарту 2000; Ювяскюля 1995; Йошкар-Ола 2005);

б) на Международной научной конференции «Язык и культура» / РАН, Институт иностранных языков, «Вопросы филологии» (М., 2003, 2005); Международной научной конференции «Перспективные направления развития в современном финно-угроведении» / Московский государственный университет (М., 1997); Международной научной конференции «Актуальные вопросы финно-угроведения и преподавания финно-угорских языков» / Московский государственный университет (М., 2001); Международной научной конференции «Финно-угорские языки и финно-угроведение на пороге XXI века» / Санкт-Петербургский университет (С-Пб., 2000); XXXII, XXXIV, XXXV Международных филологических конференциях «Уралистика» / Санкт-Петербургский университет (С-Пб., 2003, 2005, 2006); Международных научных конференциях «Общие проблемы преподавания языков: преподавание русского языка в финно-угорской аудитории» / МАПРЯЛ (Сыктывкар, 1998); «Христианизация Коми края и ее роль в развитии государственности и культуры» (Сыктывкар, 1996); «Коренные этносы Севера Европейской части России на пороге нового тысячелетия: история, современность, перспективы» (Сыктывкар, 2000); «В.И. Лыткин и финно-угорский мир» (Сыктывкар, 1996); «Куратов и проблемы современного финно-угроведения» (Сыктывкар, 1999);

в) на V, VI, VII, VIII, IX, XI Международных симпозиумах «Диалекты и история пермских языков во взаимодействии с другими языками» (Ижевск 1996, 2002; Сыктывкар 1994, 1998, 2000; Пермь 2005); I Международном симпозиуме по полевой лингвистике / Институт языкознания. РАН. (М„ 2003).

г) на Всероссийской научно-практической конференции «Сопоставительная филология и полилингвизм» (Казань, 2002, 2005); II, III Всероссийских научных конференциях финно-угроведов «История, современное состояние, перспективы развития языков и культур финно-угорских народов» (Саранск, 2000; Сыктывкар, 2004); Всероссийских научных конференциях «Архивы Уральского отделения Российской Академии наук» (Сыктывкар, 2001); «Духовная культура Севера» (Сыктывкар,

1994); «Коми-зырянская культура XX века и финно-угорский мир» (Сыктывкар, 2001);

д) на Всероссийском симпозиуме по финно-угроведению / Санкт-Петербургский университет (С-Пб., 1999);

е) на Республиканских научных и научно-практических конференциях «Духовная культура Севера: итоги и перспективы исследования» (Сыктывкар,1998); «Русский язык и культура Северного Предуралья» (Сыктывкар, 2002);

ж) Результаты исследования докладывались также на ежегодных сессиях Ученого Совета Сыктывкарского государственного университета «Февральские чтения» (сделано 13 докладов, в том числе пленарные), совместных научных семинарах кафедры коми и финно-угорского языкознания СыктГУ и отдела языка ИЯЛИ КНЦ УрО РАН.

Многие положения и выводы исследования нашли отражение в учебниках, учебных пособиях автора, при чтении курса лекций по синтаксису коми языка, а также спецкурсов: «Грамматика коми прилагательного», «Типы и формы предикатов в пермских языках», «Типы и формы предикатов в коми и русском языках» на финно-угорском факультете Сыктывкарского государственного университета. Учебные пособия, методические разработки, составленные автором диссертации, активно используются в учебном процессе студентами СыктГУ, Коми педагогического института, Пермского педуниверситета, а также сред-неспециальных учебных заведений РК.

Структура работы. Работа состоит из введения, предисловия, 4-х глав и заключения. К работе прилагается список литературы, список источников и сокращений.

У ¿"К.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность исследования, определяется цель работы, дается представление о фактическом материале и методах исследования, излагается научная новизна и практическая значимость работы, дается история изучения синтаксиса прилагательного коми и других финно-угорских языков, а также общая характеристика структуры работы и ее содержания.

В предисловии определено место прилагательного в системе частей речи, описаны его грамматические категории. Отмечается, что следует различать безлично-предикативные слова, которые в коми языке образуются преимущественно на базе прилагательных. Разработке теории таких слов посвящены специальные работы автора диссертации (Лудыкова 1983:69-73, 1989:42-49, 2002:98-101).

Вопросы морфологии коми прилагательного освещены в опубликованной монографии (Лудыкова 1999) и разделе новой научной грамматики (Лудыкова 2000:96-119, 125-138), поэтому в диссертации дана их краткая характеристика.

К морфологическим признакам коми прилагательного следует отнести отсутствие изменения по числам и падежам в роли определения, изменение по числам и некоторым падежам в функции предиката, обособленного и предикативного определения. Для прилагательного свойственны категории степеней сравнения и качества. Сравнительная степень выражается морфологически (при помощи суффикса -джык: пе-мыдджык «темнее») и синтаксически. Синтаксическая конструкция со значением сравнения состоит из трех компонентов: существительного в элативе, прилагательного в номинативе и существительного в номинативе / форме косвенных падежей: Пуыс керкаысь джуджыд «Дерево выше дома (букв, из дома высокое)». Превосходная степень образуется синтетически, при помощи префикса мед- «наи-», или аналитически, при помощи частицы медся «самый»: медся мича, медмича «самый красивый». Маркером суперлатива может быть и словоформа ставсьыс «из всех», сочетающаяся с формой позитива или с формой превосходной степени прилагательного: ставсьыс ыджыд и ставсьыс медыджыд «самый большой».

В работе отмечается о необходимости выделения степеней качества прилагательных не только в коми языке, но и в других финно-угорских языках, т.к. их значение отличается от значения степеней сравнения. Степени качества указывают на интенсивность проявления признака, но без сравнения с качеством другого предмета, выражают субъективную оценку степени интенсивности признака. Отличаются и их формальные показатели. В коми языке имеются различные способы выражения: суффиксы, префикс не-, редупликация, но большее распространение получили синтаксические способы, которые впервые под-

робно анализируются в диссертации и в опубликованных работах автора.

Степень неполного качества (релятив) указывает на то, что качество в предмете проявляется не в полной мере. Она выражается прежде всего при помощи суффиксов -ов, -оват, -кодь, -ик, -джык, -гов и т.п. (еджыдиодь, еджыдов, еджгов «беловатый»), префикса не- (неыд-жыд «небольшой»), а также интенсификаторов неуна «немного», мур-тса «едва, немного» (неуна тддса «немного знаком»). Суффиксальный способ выражения релятива характерен и для других финно-угорских языков. В удмуртском языке, к примеру, это значение имеют суффиксы -алэс / -ялэс, -мыт, -пыр, -кысъем и т.п. (курыталэс «горьковатый»), в марийском -алее, -та (ошалге «беловатый»), мордовском -ла (ашола «беловатый»), в финском -1а / -1а, -Ико / -Ькб (¡зо-Ько «большеватый») и т.д.

Интенсив (высокая степень качества) указывает на то, что качество предмета превышает норму, определенный стандарт, при этом имеет сопутствующее оценочное значение. В коми языке эта степень качества выражается синтаксически, при помощи интенсификаторов, сочетающихся с прилагательным. С целью обозначения интенсификации качества широко используются наречия зэв, ёна «очень» (зэв векни «очень узкий»). Роль интенсификаторов способны выполнять и другие лексемы, которые подвергаются функциональной транспозиции. К ним относятся числительные сё «сто», кык «два», сюрс «тысяча» и т.п. (сё муса «очень (букв, сто) дорогой»), адъективные местоимения сэтшом, татшбм «такой», кутшом «какой» (войыс сэтшом пемыд «ночь такая темная»), междометия аттб «ах, ох», ок «ох», ак «ах», ой «ой», ой-ой, ой-ёй «ой-ой» (пувйыс ок чбсныд «брусника очень вкусная») и т.п. В качестве таких слов используются и некоторые десемантизиро-ванные заимствования из русского языка: сс. аминь «аминь», иж. адбй «очень (букв, ад)», уд. беда «беда», иж. ватага «ватага» и т.п. (аминь бур «очень (букв, аминь) хороший», беда ён «очень (букв, беда) сильный», ватага ыджыд «очень (букв, ватага) большой» и т.п.). В целях усиления высокой степени качества с интенсификаторами нередко используются частицы жб «же», нин «уже», и «и» (ёна жб нин мича чышъян «очень (же) красивый платок», ок и сьбкыд олбм «очень (букв, ох и) тяжелая жизнь». Для выражения интенсива используется редупликация прилагательных. Из повторяющихся компонентов предшествующий может быть в номинативе или элативе (в диалектах может принимать формант -а или послелоги лл. киння, вым. киньдзи «кроме», нв. скр. выло «на»), а последующий - в номинативе (бур-бур морт, бу-рысь-бур морт, скр. бура-бур морт, бур выло бур морт «очень хороший человек»), В диалектах пермских языков повторяющиеся адъ-ективы способны связываться при помощи союзов и «и», да «да»: скр. мича да мича «очень красивый», удм. кузь да кузь «длинный-длинный», кп. бур и бур «очень хороший». Повтор является одним из архаичных способов выражения высокой степени качества прилага-

7 fj?

тельных. Она характерна для всех современных финно-угорских языков: мар. тура-тура «крутой-крутой», удм. лыз-лыз «синий-синий», горд-горд «красный-красный», фин. suuren-suuri «большой-большой» и т.п. В коми и некоторых других финно-угорских языках в целях усиления, подчеркивания возможна редупликация существительного, при этом имплицитно выражается высокая степень качества предметов, названных повторяющимися существительными. В них налицо оценка качества со стороны говорящего субъекта: батьсьыс бать «очень хороший отец (букв, из отца отец)», дворечсьыс двореч «очень хороший дворец (букв, из дворца дворец)», фин. kysymysten kysymys «важнейший вопрос (букв, вопросов вопрос)», satinen sali «самый лучший зал (букв, залов зал)», венг. felesegek felesege «лучшая из жён (букв, жена жён)».

Удлинение отдельных звуков также может служить средством интенсификации признака: Петю uiOHÖi, го-öpd (Чисталев) «Взошло солнце, очень красное (букв, кра-асное)»; Ку-узь история (Чисталев) «Очень длинная (букв, дли-инная) история». Удлинение гласного в целях интенсификации качества наблюдается и в других родственных языках: мар. ку-угу магазин «очень большой магазин», карел, süripertfi «очень большая изба» и т.п.

Проявление качества предмета может быть чрезмерным, поэтому в рамках интенсива целесообразно выделить подгруппу со значением чрезмерной степени, которая указывает на то, что признак предмета присущ в очень высокой степени, предельно, или с точки зрения коммуниканта является чрезмерной. Это значение имеют наречие вывт'1 «слишком» (вьют/ юмов «слишком сладкий»), субстантивы би «огонь», йи «лед», смоль «смоль» и т.п. в значении «слишком, чрезмерно» (би пось «чрезмерно (букв, огонь) горячий», йи кодзыд «чрезмерно (букв, лед) холодный» и т.п.). Интересным является использование словоформы черессюлу / черессюлы со значением интенсификации качества «слишком, чрезмерно», которая образована на основе десемантизированной предложно-падежной формы через силы, заимствованной из русского языка: лл. печ. черессюлу кодзыд «чрезмерно холодный».

В рамках интенсива выделяется абсолютная степень качества, указывающая на то, что предмет определенным свойством, качеством охвачен полностью. Это значение передают наречия дзик, шнич, нв., вв., уд., лл. сконь, нач и т.п. (дзик выль, нач выль, сконь выль «абсолютно новый»).

Во многих случаях образуются своеобразные, характерные для коми языка конструкции, в которых акцентируется субъективное отношение коммуниканта к признаку предмета, актуализируется оценочная сторона: Нывъяс аминь мичаось (Куратова) «Девушки очень (букв, аминь) красивые»; Выйнас адой чоскыд (Ульянов) «С маслом (картошка) очень (букв, ад) вкусная»; Ой-ой бур аграном Тамоыс (Куратова) «Тамо

очень (букв, ой-ой) хороший агроном»; Сё муса чужан сикт (Напалков) «очень (букв, сто) милое родное село».

Синтаксические способы выражения интенсива являются типичными для других финно-угорских языков, в которых в роли интенсификаторов выступают, прежде всего, наречия: удм. туж / укыр чебер «очень красивый»; фин. //Van pieni «слишком маленький»; эст. liiga liihike «слишком короткий»; венг. tiszta fekete «совершенно черный» и т.п. В некоторых языках в качестве слов-интенсификаторов возможны существительные: венг. kutya hldeg ido «очень (букв, собака) холодная погода» и т.п., а также частицы: удм. тем пеймыт «темный-темны».

Прилагательные в коми языке подразделяются на качественные и относительные. В работе дано теоретическое обоснование такого деления. В современном коми языке относительные прилагательные представлены очень широко и составляют открытый, активно развивающийся класс слов. В отличие от качественных прилагательных, они имеют свой фонд продуктивных словообразовательных суффиксов.

Для прилагательных характерно явление синтаксической субстантивации. Оно анализируется в отдельном подразделе «Предисловия».

Глава 1 «Прилагательное в функции предиката» состоит из нескольких разделов и подразделов. В разделе 1.1. даются общетеоретические сведения о предикате. В разделе 1.2. дается понятие об именном предикате, связке, представлена классификация глаголов-связок. Раздел 1.3. посвящен анализу адъективного предиката.

Прилагательные и глаголы как предикативные слова обладают понятийным содержанием, сигнификативным значением и не способны к денотации. Это является существенным свойством слов названных категорий, отличающим их от других классов слов. В функции предиката прилагательное занимает центральное место в предложении, является грамматическим и семантическим фундаментом предложения. Ему принадлежит важнейшая роль в выражении пропозиции.

В коми языке прилагательное в роли предиката может употребляться самостоятельно, без связочного глагола (по структуре такой предикат является простым) или в сочетании со связочным глаголом (в этом случае образуется составной именной предикат). В предикативной и атрибутивной функциях проявляется различие в значении и семантической сочетаемости прилагательных: тбрытъя йов «вчерашнее молоко» (атрибутивное прилагательное выражает темпоральное значение), йолыс торытъя «молоко вчерашнее» (предикативное прилагательное имеет квалифицирующее, оценочное значение: вчерашнее, значит, не очень хорошего качества). Использование прилагательных в роли предиката зависит от типа значения субъекта предложения, например, прилагательное может быть использовано в позиции предиката при субъекте, называющем конкретный предмет, но это же прилагательное не способно быть предикатом при абстрактных существительных: кер-

7 г

каыс ыджыд «дом большой», но *сёрниыс ыджыд «разговор большой» и т.п.

Ядро предикативных прилагательных составляют качественные прилагательные. Они приписывают референту-подлежащему объективный признак, существующий безотносительно субъекта речи, а также способны приписывать оценку, отношение говорящего к субъекту высказывания: юыс сбстбм «река чистая»; туйыс лёк «дорога плохая». Для относительных адъективов, которые в основной своей массе являются дескриптивными, позиция предиката менее свойственна. Для них более естественна атрибутивная функция. В коми языке все относительные прилагательные способны занимать позицию атрибута, но многие из них не употребляются в роли предиката. Такими, к примеру, являются темпоральные адъективы: гожся гбсьт «летний гость», но *гбсьтыс гожся «"гость летний», прилагательные, выражающие локальные, пространственные отношения: керкапытшкбсса серии «разговор, который происходит в доме», но *сёрниыс керкапытшкбсса «то же», прилагательные, выражающие признак по назначению предмета: вола туй «дорога, предназначенная для проезда лошадей», но *туйыс вола «то же», по способу производства предмета / вещества: чера удж «работа, выполняемая с помощью топора», но *уджыс чера «то же», некоторые адъективы, указывающие на признак по составу, содержанию предмета: пуа кблуй «деревянная утварь», но *кблуйыс пуа и т.п.

Несмотря на то, что для относительных адъективов предикативная функция менее характерна, в коми языке они способны употребляться в позиции предиката. Предложения с такими предикатами являются очень информативными, ёмкими по содержанию. Они представляют собой характерные для коми языка синтаксические структуры. В современном языке широкое развитие получили конструкции с предикатами — относительными прилагательными, выражающими признак по обладанию кем / чем-либо: Челядьыс батябсь «У детей есть отец (букв, дети отцовы)», характеризующими субъект высказывания в момент речи по внешним признакам, выражая значение «покрытый чем-либо», «одетый во что-то»: Нывкаыс пальтоа «Девочка в пальто», указывающими на признак по изобилию чего-либо: Войыс номйбсь «Ночью много комаров (букв, ночь комарная)», обозначающими признак по составу, содержанию предмета: Вбрыс зэв пувъя «В лесу много брусники (букв, лес брусничный)» и т.п. В реферируемой работе подробно анализируются такие структуры.

«Семантика адъективных предикатов». В зависимости от семантического различия прилагательных выделяются предикаты со значением свойства, качества, предикаты состояния, оценки и релятивные предикаты. Предикаты свойства, качества сообщают о сущностном признаке референта-подлежащего. Они представляют собой статические, неизменяемые во времени признаки: Пескыс кос «Дрова сухие»; Батьыс том на «Отец еще молодой»; Лымйыс еджыд «Снег белый».

Оценочные предикаты сообщают об оценке говорящего (субъекта речи или субъекта высказывания) референта-подлежащего. Значение предиката является субъективным. Оценка, как и качество, свойство, представляет собой статический признак. Адъективные предикаты способны сообщать об общей и частной оценке: Туйыс лёк «Дорога плохая»; Ны-лыс мича «Девушка красивая»; бмидзыс чбскыд «Малина вкусная»; Уджыс бур «Работа хорошая». Предикаты состояния указывают не на постоянное свойство референта, а на признак, проявляющийся в течение определенного отрезка времени. В конструкциях с такими предикатами подразумевается, что субъект в другой отрезок времени будет находиться в ином состоянии: Сшо мудз, тшыг «Он усталый, голодный». На это значение могут указывать темпоральные обстоятельства (он/ «сейчас», талун «сегодня» и т.п.), которые нередко используются при предикатах состояния: Сшо талун асывсяньыс скор «Он сегодня с утра сердитый»; Лавкаыс от пбдса нин «Магазин сейчас уже закрыт».

В коми языке получили распространение двусоставные конструкции с предикатами со значением состояния природы, окружающей среды, при которых в роли субъекта выступают существительные с локальной семой (керка «дом», нерка пытшкбс «букв, внутренность дома» и т.п.), а также выражающие природные сущности типа ывла «улица»: Ыв-лаыс югыд «На улице светло (букв, улица светлая)»; Ывлаыс ыркыд «На улице прохладно (букв, улица прохладная)»; Керкаыс биа «В доме горит свет (букв, дом огнен)».

Особую группу адъективных предикатов образуют релятивные предикаты, имеющие значение отношения: Натальыд меысь, дерт, мича (Попов) «Наталья, конечно, красивее меня»; Сшй, вдлйм, сюсьджык меысь (Васютов) «Но он, оказывается, хитрее меня». При них возможны распространители, указывающие на степень превышения признака (зэв, ёна «очень», неуна «немного» и т.п.): Марьяысь с/ид ёна пбрысь «Он намного старше Марьи».

Адъективные предикаты могут быть отрицательными. Значение отрицания выражается при помощи частицы абу «не» и каритивного суффикса -том: Ме абу нин ичбт «Я уже не маленький»; Зонъясыс батьтбмбсь «У мальчиков нет отца (букв, мальчики безотцовые)». Своеобразными являются конструкции с прилагательным на -том и частицей абу «не», в которых в результате двойного отрицания усиливается значение утверждения; Ми абу сакартдмдсь «У нас есть сахар (букв, мы не бессахарные)».

Подобные адъективные предикаты свойственны для других финно-угорских языков.

«Координация адъективного предиката». Предикативное прилагательное с подлежащим координируется в числе. При подлежащем в форме множественного числа, а также при подлежащем, выраженном парными, собирательными существительными, формально имеющими единственное число, обобщительно-определительными (стае «весь, все», ставыс, быдбн «все» и т.п.) и личными местоимениями ми

«мы», т/ «вы», найб «они», адъективные предикаты маркируются показателем множественности -ось (кп. -ось, удм. -эсь), универсальным предикативным суффиксом пермских языков: Лунъясыс шоныддсь «Дни теплые»; Бать-мамыс бурось, и ныв-пиыс бурбсь «Родители хорошие, и дети хорошие»; Найд зэв зтьбсь «Они очень старательные» и т.п. В коми языке наблюдаются случаи инконгруэнции, когда при подлежащем во множественном числе адъективный предикат не оформляется формантом -ось: Лунъясыд лднь, войясыд сэзь (Чис-талев) «Дни тихие (букв, тихий), ночи ясные (букв, ясный)». Возможна инконгруэнция глагольного предиката (Цыпанов 2005:107). Отсутствие координации адъективного предиката с подлежащим отмечается в удмуртском языке, а глагольного предиката - в марийском. Вероятно, подобные случаи инконгруэнции представляют собой остаточное явление древнего синтаксиса финно-угорских языков.

В современном коми языке прилагательное не маркируется показателем множественности и в случае употребления его в форме творительного падежа и иллатива. Координация с подлежащим в числе осуществляется за счет связочного глагола: Лунъясыс кажитчисны шоныдбн «Дни казались теплыми (букв, теплым)»; Зэв на и том б асьнысб пуктбны «Еще молодыми себя считают (букв, в молодого кладут)».

В отдельном подразделе рассматривается простой адъективный предикат, состоящий лишь из номинативной формы прилагательного (Войыс пемыд «Ночь темная»; Юыс паськыд «Река широкая»). Такой предикат находится в постпозиции по отношению к подлежащему. Между подлежащим и бессвязочным именным предикатом - пауза, которая имеет знак предикации, именно она выражает значение времени и наклонения. Подобные конструкции имеют место и в структуре других языков мира. Адъективный предикат без всякой глагольной связки указывает на (а) устойчивый, постоянный признак, признак, свойственный предмету в течение неопределенно длительного времени, или признак, называемый безотносительно к определенному времени: Лымйыс ед-жыд «Снег белый»; (б) признак, свойственный субъекту в момент речи, признак, приписываемый говорящим в момент речи: Луныс кымбра «День облачный». В предложениях с первым значением возможны темпоральные обстоятельства типа еек\ пыр «всегда», нзм «всегда», в предложениях со вторым значением - обстоятельство он/ «сейчас»: С'шо пыр зумыш «Он всегда хмурый»; Войясыс от пемыдбсь «Ночи сейчас темные».

Во многих финно-угорских и во всех самодийских языках в именном предикате в форме настоящего времени связка также отсутствует. 06-лигаторное использование связки при имени в роли предиката в прибалтийско-финских языках, как известно, является поздним образованием. В уральском языке-основе в форме настоящего времени связка отсутствовала, именные категории в позиции предиката могли употребляться автономно, без всякой глагольной формы. Именной предикат по

структуре мог быть простым. Об этом свидетельствуют факты современных языков. Следы отсутствия связки сохранились даже в финском языке, для которого типичными являются связочные конструкции: Musta mina muiden nahden, valkea ornan emasen «Черен я для других, бел для родной матушки». Бессвязочные именные предложения имели место в различных языках мира, хота не во всех языках они сохранились до настоящего времени. В коми языке, как и во многих уральских языках, отсутствие связки не является результатом ее отпадения (как, например, в русском языке), а исконным явлением, поэтому нецелесообразно выделять нулевую связку, как это делается некоторыми лингвистами (СКЯ 1967:36; Поздеев 1978:43; ГМЯ 1980:230; Матросова 1995:12-13). Бессвязочные конструкции типа Войыс пемыд «Ночь темная» представляют собой древнейший тип предложений.

«Специфические средства связи адъективного предиката». Впервые установлено, что в коми языке имеются специфические средства связи адъективного предиката с подлежащим: синтаксема эм «есть» в сочетании с частицей и «и», местоимение с/'üó «он, она, оно», некоторые делексикализованные существительные. Синтаксема и эм располагается всегда после прилагательного и имеет весьма специфическое значение. Она не является показателем настоящего времени. Этот компонент реализуется в речи в целях усиления, утверждения, подчеркивания признака. Он подтверждает признак, оценку, которые названы в контексте, предшествующем высказывании. Его функция близка к функции частицы. Предикаты с элементом и эм используются в диалогической речи, в высказываниях, отображающих внутреннюю речь говорящего субъекта, а также при наличии соответствующего фонового знания (пресуппозиции). Образуются своеобразные конструкции, выражающие определенного рода заключения, выводы, обобщения. В некоторых случаях в предшествующем высказывании эксплицитно признак может и не называться, он бывает выраженным имплицитно, может выявляться из контекста большего объема, чем одно высказывание. Утверждение признака, оценки субъектом речи может быть сделано на основе длительных наблюдений, логического рассуждения, жизненного опыта, знаний об окружающем мире, на основе каких-либо действий, поступков, названных в контексте: - Ю на тшайтб, ваыс од миян чдскыд, -тшокто почо. - Чоскыд и эм (Ульянов) «Выпей чаю, вода ведь у нас вкусная, - просит бабушка. - Действительно вкусная (букв, вкусная и есть)»; Йолгиннялы и диво, и тешкодь татшом пывсьомыд, самовар мед пывсяно пыртны! А абу од пёк. Карсаыд, буракд, толкаджыкось и эм сиктсаяс дорсьыд (Куратова) «Евгении и удивительно, и странно так мыться в бане, чтоб самовар занести! А ведь неплохо. Городские, видимо, умнее (и есть), чем деревенские»; А мыйла Сар-нюр? - Код тбдас (...) Но озыр и эм, царской и эм (Васютов) «А почему Царское-болото? - Кто знает (...) Но действительно богатое, действительно царское (букв, богатое и есть, царское и есть)». Обращает внимание на себя то обстоятельство, что элемент и эм с этим же значением исполь-

зуется с другими классами слов: с именами существительными, местоимениями, наречиями, глаголами.

Наблюдается специфическое употребление некоторых существительных (мор/77 «человек», зон «юноша», ныв «девушка» и т.п.) при адъективных предикатах. Они занимают место перед прилагательным, при этом являются семантически пустыми. Информативно значимо прилагательное, оно характеризует субъект, оценивает его. При таких предикатах субъектом может быть только лицо: Юралысь морт шань (Сажин) «Руководитель - человек хороший»; Me зон симпатичной (Куратова) «Я парень симпатичный».

Притяжательный суффикс 3 л. ед.ч. -ыс реализуется не только с целью указания на определенный предмет. На наш взгляд, он способен выполнять и связочную функцию. При адъективном предикате маркировка подлежащего формантом -ыс обязательна, даже в том случае, если предмет в тексте называется впервые, существительное располагается в начале текста: Енэжыс пемыдруд, кымора (Юшков) «Небо темно-серое, облачное»; Шонд/'ыс югыд (Напалков) «Солнце яркое». При отсутствии маркировки подлежащего формантом -ыс облигаторно должна быть предикативная пауза, посредством которой осуществляется синтаксическая связь между предикатом и подлежащим: Лун - кузь «День длинный».

В коми языке, как и в некоторых других языках мира, связочную функцию выполняет и семантически пустое местоимение с/'йо «он, она, оно, это»: Маыд сшб юмов «Мед (он) сладкий»; Унзтьыд ciüó небы-дик, Meni (Куратова) «Сонливость (она) мягкая, ласковая». Такие предикаты имеют значение утверждения, истинности, а также выделительно-подчеркивающий смысл.

Отдельный подраздел посвящен подробному анализу составного адъективного предиката. Установлены и рассмотрены связочные глаголы, падежные формы предикативного прилагательного. Определено, что для прилагательного, занимающего позицию предиката, наиболее типичной является номинативная форма.

Связочные глаголы вбвны «быть», лоны «стать, становиться» обозначают реальное существование или становление, возникновение качества, состояния субъекта: Рытые волi пемыд «Вечер был темный»; Рытъясыс лоины пемыдбеь «Вечера стали темными». Глагол лоны может и не выражать значения становления признака, а в форме простого будущего времени лишь соотносит признак с планом будущего: Войыс ыркыд лоб «Ночь будет прохладной». В императиве он указывает на волеизъявление субъекта речи, его пожелание, чтобы собеседник стал обладателем определенных качеств: Век шуда ло «Всегда будь счастлив». Глаголы-связки вбвны, лоны являются архаичными по происхождению, имеют соответствия во многих финно-угорских языках (удм. вал, вылэм, венг. van, фин. olla, водск. ella, мар. улаш «быть», мар. лияш, венг. lev- «быть, стать» и т.п.).

Прилагательное со связочным глаголом овлыны «бывать» обозначает преходящий, во многом «случайный» признак, признак, проявляющийся эпизодически, в течение определенного времени. Наличие в высказывании глагола овлыны свидетельствует о том, что названный в предикате признак, существование которого ограничено во времени, представляет собой отклонение от некоторой нормы: Тулысын лымйыс сьбд овлб «Весной снег черным бывает».

Глагол-связка кольны, кп. кольччыны «оставаться» указывает на сохранение признака, продолжение его существования без изменения. С данным глаголом предикат образуют прилагательные состояния: Найо колины дзугыльось «Они остались печальными (букв, печальные)».

Номинативная форма прилагательного образует единый предикат и с заимствованной из русского языка связкой кажитчыны «казаться», которая в языке-источнике требует формы творительного падежа. Такой предикат имеет модальное значение. В нем выражается не реальный, а в силу определенных причин, обстоятельств кажущийся, видимый признак. Он указывает на мнение субъекта речи: Туйыс кузь кажитчис «Дорога длинной (букв, длинная) показалась»; Мича кажитчис пожбмыс (Коданев) «Сосна красивой (букв, красивая) показалась». В других финно-угорских языках, в том числе и близкородственном удмуртском, для выражения значения этого связочного глагола имеются собственные языковые средства.

В коми языке в некоторых случаях свое лексическое значение в определенной степени теряют глаголы сулавны «стоять», пукавны «сидеть» и приобретают значение существования, бытия, т.е. принимают на себя роль связки. Они, как правило, реализуются при обозначении явлений природы. Позицию подлежащего занимают существительные, называющие природные сущности: ловоддя «погода», лун «день», рыт «вечер» и т.п. При этих глаголах облигаторной является номинативная форма прилагательного, они не допускают никаких других классов слов: Луныс пукал!С шондт «День был (букв, сидел) солнечный».

Исконной формой предикативного прилагательного является номинативная. Однако в современном языке активно развивается форма творительного падежа. Она представляет собой позднее образование, оригинальное явление в синтаксисе коми языка, отсутствующее в других финно-угорских языках. Творительный предикативный прилагательного получил свое развитие под влиянием синтаксиса русского языка. В реферируемой работе впервые выявлено, что между формами номинативного и творительного происходит дифференциация значения. За творительным предикативным закрепляется функция активно-выделительного признака, временного, преходящего свойства. Об этом свидетельствует и тот факт, что связки, сочетающиеся с творительным предикативным, принимают суффиксы -л, -лывл. Форма номинатива называет характерные, постоянные свойства, пассивный признак. В сочетании с творительным прилагательного получили развитие особые

связочные глаголы (шуны «сказать, говорить, решить», петкодчыны «проявляться», лыддьыны «считать», чайтны «считать, чаять», кыв-ны «чувствовать», висьтасьны «называться» и т.п.), не допускающие номинатива: Мено пбрысьбн нин лыддян? (Шахов) «Меня старым уже считаешь?». Установлено, что с формой творительного падежа прилагательного составной предикат образуют и связки вбвны «быть», лоны «стать, становиться», овлыны «бывать», кольны «оставаться», ка-житчыны «казаться» и т.п.: Топыс вол/" кбдзыдбн «Зима была холодной». Форма творительного падежа служит яркой внешней дифференциацией атрибутивного и предикативного прилагательного. Возможность реализации в данной падежной форме свидетельствует о гибкости самого прилагательного как части речи, гибкости строя языка.

Заимствование формы творительного падежа прилагательного способствует расширению синтаксических возможностей коми языка, дифференциации грамматических значений, образованию инновационных конструкций.

Оригинальной, характерной для коми синтаксиса является илла-тивная форма прилагательного, сочетающаяся со связочными глаголами пуксьыны «садиться», лэччысьны «превращаться, притворяться», пбрны, пбртчыны «превращаться» и т.п. Предикат, состоящий из илл.ф. прилагательного и связочных глаголов пуктыны, пуксьыны, выражает не реальный признак, а субъективный признак, приписываемый оценивающим субъектом: Сшо мичад пуксис «Она считала себя красивой (букв, в красивую садилась)»; Тбмб на мено пуктанныд «Молодым еще меня считаете (букв, в молодого сажаете)». Конструкция, состоящая из связочных глаголов пбрны, пбртчыны и илл.ф. прилагательного, выражает идею становления, появления признака, перехода из одного состояния в другое: Сук пемыдб пори вбрыс (Юшков) «Лес черным стал (букв, в густой темный превратился). Своеобразными являются и предикаты, состоящие из наречия матын «близко», причастия пуксьысь «букв, садящийся» и илл.ф. прилагательного: Ме пбрысьб нин матын «Я уже старею (букв, в старого близко)»; Буро пуксьысь «Хорошим себя считает (букв, в хорошего садящийся)».

В предикативной функции прилагательное может маркироваться формантами отдельных косвенных падежей в некоторых родственных языках, к примеру, в венгерском — датива, в финском - партитива.

«Прилагательное в составе субстантивного предиката». Особая роль принадлежит прилагательному в составе именного предиката с существительным с широким значением в роли организующего компонента, которое для выражения смыслового содержания предиката требует облигаторного употребления прилагательного. В рамках речевой коммуникации существенным является характеризация субъекта, а не отнесенность его к классу предметов. Существительное без прилагательного неинформативно, представляет скорее структурный элемент, поэтому прилагательное нельзя опускать, при его опущении высказыва-

ние в целом становится бессмысленным, неинформативным. Значение предиката содержит прилагательное. Оно характеризует, оценивает субъект. Прилагательное в этой конструкции занимает строго определенное место - перед существительным: Миша век жб шань зон (Изъ-юров) «Миша все же хороший парень»; Ок, и збой морт вбвл/ Дмитрий Иванович (Изъюров) «Ох и смелым человеком был Дмитрий Иванович».В акте коммуникации невозможны конструкции типа *с'шо морт «*он человек» и т.п. Подобные именные предикаты с облигаторным прилагательным, свойственные для других финно-угорских, а также и индоевропейских, тюркских и др. языков, подробно рассмотрены в данном подразделе.

«Осложненные адъективные предикаты». В работе особое внимание уделено осложненным адъективным (простым и составным) предикатам. Осложнение нередко происходит за счет повторения прилагательного. Редупликация всегда означает акцентирование, интенсивность. В рамках речевой коммуникации ведущее место занимает говорящий субъект, с его точки зрения признак приписывается как интенсивный. Из повторяющихся прилагательных оба могут быть в номинативе (Енэжыс лоз-лоз «Небо синее-синее») или предшествующее — в элативе, а последующее - в номинативе (Енэжыс лозысь-лдз «Небо синее (букв, из синего синее)». Элативная форма во многих случаях используется в определенно-притяжательном склонении. Форманты притяжательное™ выполняют усилительно-подчеркивающую функцию. Предикат с такой формой прилагательного имеет значение чрезмерно высокой степени качества, которое обычно передает наречие вывт/ «слишком, чрезмерно»: Рытые кузьсьыс-кузь и Рытые вьют/ кузь «Вечер чрезмерно длинный», в то время как предикат, имеющий в своем составе элативную форму прилагательного без показателя притяжа-тельности, выражает просто высокую степень проявления качества. Это значение передает наречие зэо «очень»: Рытые кузьысь кузь и Рытые зэв кузь «Вечер очень длинный». В сочетании со связочными глаголами последующее прилагательное способно к маркировке показателем творительного падежа: Дзоридзыс сылы кажитчис мичасьыс-мичадн (Федоров) «Цветок казался для него очень красивым (букв, из красивого красивым)».

Весьма своеобразными являются адъективные предикаты, образованные из повторяющихся прилагательных, вторая компонента в которых находится в форме номинатива, а предшествующая - в форме ин-струменталя определенно-притяжательного склонения. Они имеют уступительное значение: Томнас том, а быдтор нин тодо «Несмотря на молодость (букв, молодым молодой), а уже все знает».

Для выражения усиления, подчеркивания качества в составе предиката используются и близкие по значению или синонимичные прилагательные: Лун-мод куйлыштас, дзонь-здоров лоб (Торопов) «Полежит пару дней, будет здоровым (букв, целый-здоровый)».

Некоторые прилагательные предикативный признак формируют совместно с примыкающим инфинитивом, употребление которого в составе предиката облигаторно. Инфинитив требуют, прежде всего, лексемы с модальным значением. Значение готовности, склонности субъекта к выполнению действия, названного в инфинитиве выражает прилагательное дась «готов», а также заимствованые из русского языка гбтов, лют «лютый, лют»: Ме дась сылы отсавны «Я готов ему помочь»; С/иб уджавнылют «Он лют работать».

С целью выражения значения необходимости, долженствования широко используются заимствованные из русского языка синтаксемы должен «должен», обязан «обязан»: Ме должен тайбс вбчны «Я должен это сделать». Заимствование этих лексем объясняется тем, что исконные модальные глаголы колб «надо, необходимо», лоб «придется» возможны лишь в глагольных безличных конструкциях. В самом коми языке отсутствуют именные слова с этим значением, способные быть в роли организующего центра двусоставного предложения. Кроме того, не совпадает объем модальных значений глагола колб и прилагательного должен. Безличный модальный глагол выражает лишь алетическое долженствование. Объем значения прилагательного шире, оно способно сообщать о ситуациях алетического и деонтического долженствования. Заимствованные прилагательные значение долженствования выражают в более категоричной форме, а безличные конструкции с глаголами колб, лоб — в более мягкой форме, для передачи долженствования в жесткой форме они требуют употребления модального слова быть «обязательно», также заимствованного из русского языка: Быть колб мунны «Обязательно (букв, быть) надо уехать». Отличается и характер субъекта: при глаголе колб субъект пассивный, в его роли выступает форма датива, при предикате должен субъект активный, он выражается номинативной формой: Миянлы колб уна уджавны «Нам надо много работать» и Ми долженбсь уна уджавны «Мы должны много работать».

В коми языке широко представлены и другие заимствования из русского языка, специализирующиеся на выражении модальных значений. К примеру, слова востер «остёр, бойкий», мастер «мастер» в значении «умелый, способный» сообщают о склонности к чему-либо, способности, большом умении выполнять то или иное действие, названное в примыкающем инфинитиве: Востербсь йбзыд лбсьбдлынытб (Юшков) «Умеют (букв, остры) люди выдумывать»; Сшд мастер йбктыны и мастер уджавны «Она мастер петь и мастер работать».

Прилагательное рад «рад» указывает на эмоциональное отношение к кому / чему-либо, лексема окоч «охоч, охочий до чего-либо» — на эмоциональное состояние готовности, большое желание субъекта выполнить действие: Ме рад тэныд отсавны «Я рад тебе помочь»; С/'йо сьывнытб вол/ окоч «Он любил (букв, был охоч) петь». Анализируются и другие адъективные конструкции с модальным значением, состоящие из русских прилагательных и инфинитива.

Заимствованные прилагательные являются вполне адаптированными к условиям коми языка, функционируют по его законам. Синтаксические возможности некоторых из них в коми языке шире, чем в языке-источнике. К примеру, должен, рад реализуются и в безличных конструкциях: мем должен кывзысьны «я должен (букв, мне должно) слушаться»; рад лои сылы «ему стало радостно (букв. рад)». Лексемы рад, мастер возможны в роли определения: рад йозлйн гдлосъяс «голоса радостных (букв, рад) людей»; медся мастер мортыс вурис пимисб «самый мастеровой (букв, мастер) человек сшил пимы». Прилагательное рад сочетается и с личной формой глагола, образуя характерные для коми синтаксиса конструкции: Рад волывла (Безносиков) «с радостью (букв, рад) прихожу»; Гэ кодь уджалысьтд рад босьтам (Федоров) «Такого работника, как ты с радостью (букв, рад) возьмем».

Для выражения модальных значений используются и некоторые исконные прилагательные: вынтбм «бессильный», сюсь «сообразительный, толковый, способный», дыш «ленивый»: Ме вынтбм отсавны тэныд «Я бессилен тебе помочь»; С/йо сюсь косйысьнытд «Он умеет (букв, способен) обещать»; Ме уджавнытб дыш «Я работать не способен (букв, ленив)».

Нашим исследованием установлено, что в коми языке адъективные конструкции для выражения модальных значений получают все большее развитие. Они распространены и в других финно-угорских языках, к примеру в венгерском, финском: венг. ЛэУ/апс/б е//одас/п/ «склонны принять»; фин. аЛЛега /икетаап «любят (букв, прилежны) читать».

В диссертации рассмотрены и другие способы осложнения адъективных предикатов. Отмечается также, что прилагательное способно участвовать в формировании глагольного предиката со значением изменения состояния. Оно является своеобразным определителем, «усилителем» глагола: Ме кос-косьми помала маитчдмойпа (Юшков) «Я очень похудела (букв, сухая-высохла) от бесконечного беспокойства». В таких высказываниях обнаруживается оценка говорящего, усиливается роль коммуниканта.

Глава 2 «Прилагательное в функции определения». В разделе «Общие положения» даются сведения общетеоретического характера об атрибуте.

В разделе «Адъективное определение» анализируется прилагательное, занимающее позицию определения. Выявляются отличия между предикативным и атрибутивным прилагательным. В функции определения прилагательное обозначает признак как бы данный в предмете, содержащийся в предмете, безотносительно ко времени; его роль состоит в актуализации, выделении какого-либо объекта из множества однородных. Атрибут может оцениваться как второстепенный член лишь с формальной, с собственно-синтаксической точки зрения, в смысловой же организации предложения он часто играет ведущую роль.

«Синтаксическая связь атрибутивного прилагательного». Известно, что в уральском языке-основе атрибут не согласовался с главным компонентом. Об этом свидетельствуют многие современные уральские языки, в которых определение примыкает к определяемому.

Из современных языков согласование атрибутивного прилагательного с определяемым хорошо развито лишь в прибалтийско-финских языках: фин. pieni talo «маленький дом», pienessa talossa «в маленьком доме» и т.п.

Во всех пермских языках, причем, лучше всего - в коми, сохранилась древняя синтаксическая связь - примыкание. Прилагательное, занимающее позицию атрибута, не изменяется, его связь с главным словом осуществляется при помощи примыкания: ичбт керка «маленький дом», ичбт керкаын «в маленьком (букв, маленький) доме», ичбт керкаяссянь «от маленьких (букв, маленький) домов» и т.п. Лишь в удорском диалекте коми языка отмечаются случаи согласования определения с определяемым (а) по линии притяжательное™, (б) в падеже: Любейб мамб luynic «Милая (моя) мама (моя) говорила»; буро мортб воис «стал хорошим человеком (букв, хорошего человека пришел)» (Сорвачева 1952:42, 1961:488). Б.А. Серебренников считает, что согласование в удорском диалекте является результатом влияния русского языка. Однако согласование по линии притяжательности не могло появиться под влиянием русского языка, т.к. в нем нет соответствующей грамматической категории. Согласование определения отсутствует в других диалектах, также имевших интенсивные контакты с русским языком. Видимо, более убедительной является точка зрения Р. Бартенс, которая предполагает, что на развитие согласования в удорском диалекте оказали влияние прибалтийско-финские языки.

В близкородственном удмуртском языке прилагательное, как правило, примыкает к существительному: пбеь нуналъёс «горячие (букв, горячий) дни», однако в некоторых случаях оно согласуется с определяемым в числе и падеже: паськытэсь урамъёс «широкие улицы», вылезли коркалы «тому новому дому».

Своеобразной является подчинительная связь атрибутивного прилагательного в коми-пермяцком языке. С одной стороны для него характерно примыкание: пот во ввез «сытые (букв, сытый) лошади», с другой стороны, в настоящее время активно развивается согласование в числе и падеже: вильбеь луннэз «новые дни»; вильб керку лэбт'ю «новый дом построил». Таким образом, нельзя утверждать, что в современных пермских языках связь атрибутивного прилагательного с определяемым осуществляется только при помощи примыкания.

«Семантическое согласование». В ходе исследования впервые выявлено, что в коми языке, несмотря на отсутствие грамматического согласования, отдельные прилагательные - атрибуты с ядерным словом согласуются в числе семантически. Установлены определенные закономерности употребления прилагательных ичбт, дзоля «маленький», ыджыд «большой», неыджыд «небольшой», посни «мелкий»,

гырысь «крупный», которые оказываются различителями числа референта без какой-либо маркировки. Первые четыре слова сочетаются с субстантивами, обозначающими единичный предмет: ичбт из «маленький камень», ыджыд керка «большой дом» и т.п. Атрибутивные прилагательные гырысь, посни, имеющие сему множественности, специализируются на употреблении (а) с собирательными существительными, обозначающими совокупность однородных лиц, живых существ, предметов, коллективное единство, множество лиц: посни челядь «маленькие (букв, мелкий) дети»; Гырысьджык пиян едснаыд нином нин тдждысьны (Юхнин) «За старших (букв, крупнее) сыновей нечего уже беспокоиться»; Быд шог верстяммддб посни войтырдс (Куратова) «Любое горе делает маленьких детей (букв, мелкий людей) более взрослыми»; (б) с существительными, обозначающими совокупность однородных предметов как неделимого целого, предмет, состоящий из множества однородных предметов: Посни из чукбрб «Мелкие камни (букв, мелкий камень) собирает»; Посни товарбн понд/с вузасьыштны (Попов) «Мелким товаром начал торговать»); (в) с вещественными существительными: Посни зэр кисьто «Идет мелкий дождь»; Асыввыв тов вайис гырысь лым (Торопов) «Юго-восточный ветер принес крупный снег»; (г) с существительными в форме множественного числа: Пожбм вылын пукалюны гырысь и посни лэбачьяс (Коданев) «На сосне сидели большие и маленькие (букв, крупный и мелкий) птицы» и т.д.

«Порядок слов». В коми языке для прилагательного в роли определения характерен твердый порядок слов: оно всегда находится в препозиции по отношению к ядерному субстантивному слову: тувсов лун «весенний день». Словопорядок является существенным отличием атрибутивного прилагательного от предикативного. В отношении порядка слов большие изменения претерпевает коми-пермяцкий язык, в котором под влиянием русского языка начинает разрушаться древний порядок «определение + определяемое», хорошо сохраняющийся в большинстве уральских языков и характерный для многих агглютинативных языков мира. Коми-пермяцкое адъективное определение может располагаться после главного слова: матын нин керку родной «близко уже дом родной».

«Семантика адъективного определения». По основному содержанию адъективные определения подразделяются на качественные и относительные. Качественные атрибуты обозначают собственные признаки референта или дают оценку со стороны субъекта речи / участника ситуации, соответственно они подразделяются на качественно-неоценочные: горд дзоридз «красный цветок» и качественно-оценочные: мича дзоридз «красивый цветок». Они подробно рассматривается в отдельном подразделе.

Весьма специфическими и активно развивающимися являются относительные неоценочные атрибуты, одним из основных значений которых является выражение отношения обладания между близкими ли-

■f/p

цами, живыми существами: Батя челядьыдлбн олан керкаыс торъялб (Напалков) «У детей, имеющих отца (букв, отцовых детей), и жилой дом отличается». Они также указывают на характеристику лица / предмета по наличию / отсутствию у него какого-либо предмета как существенной детали, как выделительного признака: Орденъяса пинжакбс гортысь корла (Торопов) «Пиджак с орденами из дому попрошу»; С/'йб пукалю телепона пызан сайын (Юшков) «Он сидел за столом, на котором был телефон», характеризуют предмет по способу производства: Чайника чайтб код юас (Шахов) «Кто будет пить чай, вскипяченный в чайнике»; Чера-пилаа уджтд бура тбда (Торопов) «Хорошо знаю работу, которая выполняется с помощью топора и пилы», по наличию чего-либо в большом количестве: Номйбсь рыт «Вечер, когда много комаров (букв, комариный вечер)», дают объектную характеристику: Кампета чай удитюны юны (Шахов) «Чаю с конфетами успели выпить», выражают признак по составу, материалу: Чимиа чериняньбн eepdiM (Васютов) «(Мы) накормили рыбником из сёмги», по состоянию: Видзбдлю биа комнаталань (Напалков) «Он посмотрел в сторону комнаты, в которой горел свет», дают характеристику по внешним признакам, имеют значение - «покрытый чем-то», «одетый во что-то»: Шынеля морт кежис керкалань (Габов) «Человек в шинели повернул к дому», указывают на признак по назначению предмета: Вола туйсьыс кежб векньыдик ор-дым (Торопов) «От дороги, предназначенной для проезда лошадей, отходит узенькая тропинка», выражают признак по состоянию: Видзбдлю биа комнаталань (Напалков) «(Он) посмотрел на комнату, в которой горел свет (букв, световую комнату». Определения с каритив-ным суффиксом -том имеют семантику отсутствия, необладания чем-либо: Батьтбм олдмыд бдйб быдторъяс велбдб (Напалков) «Жизнь без отца (букв, безотцовая) быстро ко всему учит».

Подобные атрибуты обладают большой семантической ёмкостью. Содержание субстантивной группы с такими определениями образуют свой смысловой центр, в этом отношении они близки к эквивалентам предложений, которые получили широкое распространение в уральских языках. Конструкции с такими определениями вполне соответствуют внутренней структуре коми языка, изначально стремившейся к экономному выражению той или иной ситуации. Они получают все ббльшее развитие в современном языке.

Продуктивными являются и относительные атрибуты, выражающие темпоральные, локальные отношения (рытъя йбв «вечернее молоко»; вбрбердса керка «дом, находящийся возле леса» и т.п.). Относительные атрибуты выражают и различные другие значения, которые анализируются в диссертации. Во многих случаях определения с определяемыми словами образуют оригинальные, характерные для коми языка конструкции: Пуксисны скверса скамья вылб (Шахов) «Сели (они) на скамью, находящуюся в сквере (букв, скверную скамью)»; KoHi ошпиа дядьбыс? (Игнатов) «Где тот дядя, у которого есть медвежонок?»; Биб-лиотекаса Аня волю «Аня, работающая в библиотеке, приходила».

Относительные адъективы имеют место в системе других родственных языков: удм. виресь кышет «запачканный кровью платок» и т.п. Однако в коми языке они получили большее развитие.

«Оценочные определения». Для оценочных прилагательных типична роль предиката. Позицию атрибута они способны занимать лишь в некоторых случаях: Бур йозыс велбдасны «Хорошие люди научат»; Эмдсь на и лёк йдз «Есть еще и плохие люди». Эта позиция для них более характерна при субстантивных предикатах: А Чангырыд бур пон (Ти-мин) «А Чангыр - хорошая собака». В роли определения возможны и идеофоны: люги-леги пос «шаткая лестница».

Особенностью коми языка является то, что в нем в роли атрибута широко представлены русские краткие прилагательные, способные в языке-источнике выполнять лишь функцию предиката: скуп морт «скупой (букв, скуп) человек»; крут берег «крутой (букв, крут), берег»; строг бать «строгий (букв, строг) отец» и т.п. Их анализу посвящен отдельный подраздел.

«Роль атрибутивного прилагательного в именной группе». Адъективное определение может оцениваться как второстепенный, факультативный член лишь с формальной, собственно синтаксической точки зрения. По семантическим же признакам оно может быть облигаторным, может включаться в формирование смысла высказывания. Субстантивные слова бывают информативно недостаточными для выражения коммуникативных задач говорящего. В этом случае они требуют обязательного определения, которое несет коммуникативно значимую информацию. Прилагательное является облигаторным для построения полноценного высказывания при существительных с широкой семантикой, при неполнозначных словах, которые в определенном контексте полностью или частично утратили свое значение и требуют уточнения, конкретизации своего содержания. К таким существительным, например, относятся общие названия лиц: морт «человек», йбз «люди», ань и нывбаба «женщина», зон «юноша», мужичбй «мужчина» и т.п. В любых синтаксических позициях они малоинформативны. В высказываниях с названными и другими подобными лексемами семантическим центром является атрибутивное прилагательное, обозначающее «отличия данного представителя от типичных представителей класса» (ТФГ 1996:61-62), именно эти отличия являются важными для субъекта речи в процессе речевой коммуникации: Кбсьтаыс шань морт (Шахов) «Костя хороший человек». Определение нельзя устранить, при его опущении высказывание становится бессмысленным. В акте коммуникации невозможны конструкции типа *Кбсьтаыс морт *«Костя человек». К содержательно недостаточным существительным, которые для построения семантически законченного высказывания требуют обязательной конкретизации, относятся лексемы, обозначающие части тела: чужом «лицо», син «глаза», юрси «волосы», сьблбм «сердце», ки «руки» и т.п. Коммуниканту нет необходимости строить фразы с целью констатации их наличия у того или иного объекта. О них хорошо известно из знаний об объ-

ективном мире. Высказывание строится с целью выражения внешней или внутренней характеристики лица, описания физических свойств, оценки определенных качеств, поэтому при существительных с таким значением прилагательное оказывается обязательным: Надя тбд'ю: сылбн бур сьблбм (Изъюров) «Надя знала: у него доброе сердце». Сильными семантическими валентностями обладают существительные с локативной семой типа му «земля, край», ин «место» и т.п. Их семантика недостаточна для создания полноценного сообщения. При них необходимо атрибутивное прилагательное: Уджала бур местаын (Изъюров) «Работаю в хорошем месте». Для реализации коммуникативных задач субъекта речи в обязательных распространителях нуждаются и темпоральные субстантивные слова типа над «время», во «год», нэм «век», лун «день», рыт «вечер» и т.п.: Том кадыс бтчыд овлб (Юх-нин) «Молодость (букв, молодое время) бывает один раз»; Ильялйн вол/ сьокыд лун (Юхнин) «У Ильи был тяжелый день», имена речи: кыв «слово», сёрни «разговор»: Ми бд со кыдзи мамыдкйд ол/'м, дта-мбдлы лёк кыв эг шулой (Изъюров) «Мы ведь вот как жили с (твоей) мамой, плохого слова не говорили друг другу», а также существительные других семантических групп, которые рассмотрены в диссертации. Атрибутивные прилагательные являются крайне важными для формирования смысла предложений полного тождества. Без определения такие высказывания неинформативны, их смысловая законченность возможна только при использовании прилагательного, именно оно несет информацию, ради которой строилось все высказывание. В предложениях полного тождества атрибуты употребляются в составе обоих главных членов. Прилагательное в составе подлежащего конкретизирует, выделяет предмет из класса однородных, а в составе предиката выполняет оценивающую функцию. В обоих случаях оно облигаторно для создания семантического уровня высказывания: Ура во — шуда во (Торопов) «Беличий год - счастливый год». В общеотрицательных предложениях полного тождества атрибут является необходимым перед подлежащим. В таких конструкциях отрицается наличие, существование не вообще класса / подкласса предметов, а представителя класса / подкласса предметов, обладающего определенным качеством, которое актуализировано в определении. Грамматически свободное сочетание субстанти-ва и зависимого от него распространителя является информативно нечленимым, причем основная семантическая нагрузка падает на зависимый компонент: Мостом крестьяниныд абу крестьянин (Федоров) «Крестьянин без коровы - не крестьянин». Облигаторность атрибутивного прилагательного во многих случаях обусловлена противопоставлением признаков в рамках одного высказывания: Гашкб, эмдсь и бур и лёк политикъяс? (Юхнин) «Может, есть и хорошие и плохие политики?». В атрибутивных прилагательных во многих случаях нуждаются бытийные предложения. Говорящим о существовании каких-либо объектов бывает известно из речевой ситуации, знаний об объективном мире, поэтому просто сообщение о существовании в окружающей дей-

ствительности каких-либо предметов, событий неинформативно. Коммуникантов интересуют их свойства. Именно определение становится семантическим центром таких высказываний: 66л/ зэра ар, туйяс ниль-зисны (Ульянов) «Была дождливая осень, дороги размокли». В реферируемой работе проанализированы эти и другие случаи облигаторного употребления адъективного определения.

«Имя прилагательное■- предикативное определение». В работе впервые установлено, что в, коми языке прилагательное выполняет роль не только обычного, но и предикативного определения, основным признаком которого является двойная связь: с субстантивным словом и глагольным предикатом. Поведение коми прилагательного в этой функции является весьма своеобразным. Оно отходит от субстантивного члена к глагольному предикату и располагается перед ним или после него, а не перед определяемым, и нет интонационного выделения, как при обособлении (керка строитам выльдс «дом построим новый»), В отличие от обычного определения, предикативное определение называет не постоянный, а временный признак предмета, признак, который проявляется одновременно с действием или состоянием, названном в глагольном предикате. Оно может выражать признак, проявляющийся у предмета неопределенно долго, постоянно, но являющийся для субъекта речи актуальным во время выполнения действия, о котором сообщается в глагольном предикате. Обычное определение и определяемое слово образуют единое атрибутивное сочетание, состоящее из двух компонентов: атрибут + субстантивное слово, предикативное же определение с определяемым единого понятия и единого атрибутивного сочетания не образует. Конструкции с таким определением состоят из трех компонентов: субстантивного слова, полнозначного глагола и прилагательного. В этой синтаксической функции коми прилагательное способно изменяться, оно принимает показатель множественности -ось, маркер аккузатива -ос. Локт'юны тундраысь мудздсь (Игнатов) «Пришли из тундры усталые»; Удждон босьт'ю ичдтбс (Федоров) «Зарплату (он) получал маленькую»; Меным костюм выльдс кдсйысис сетны (Изъюров) «Мне костюм новый обещал (он) дать». Прилагательное в этой роли может принимать аффикс творительного падежа: Кбчдс ловйбн кута (Тимушев) «Зайца живым поймаю». Согласование предикативного определения группы прямого дополнения возможно в числе и падеже, в этом случае оно принимает формант множественности -яс, а не -ось: Кольяссб Егор чукбртбма мичаясос (Федоров) «Шишки Егор собрал красивые». В реферируемой работе дан подробный анализ таких определений, приведены признаки, отличающие их от обычных определений, представлены критерии разграничения предикативного определения от именного предиката.

Развитие особых членов предложения связано с развитием самого языка, потребностью языка развивать новые способы выражения различных отношений между предметом и признаком, предметом и действием, новые, более точные и гибкие, способы раскрытия коммуникатив-

ных задач. Реализация прилагательного в роли такого определения свидетельствует о потенциальных возможностях коми прилагательного.

Глава 3 «Прилагательное в функции обособленного определения». В первом разделе даются общетеоретические сведения об обособлении. Во втором разделе, который состоит из нескольких подразделов, анализируется прилагательное в роли обособленного определения.

Конструкции с обособленными членами относятся к инновационным структурам, развитие которых связано с развитием коми языка, особенно его литературной формы.

«Обособленное адъективное определение». В коми языке прилагательное является основным средством выражения обособленного определения. Весьма редко обособляются определения - существительные и причастия. В диссертации рассмотрены конструктивно-синтаксические средства и условия обособления адъективного определения.

Для коми языка характерно обособление постпозитивного адъективного определения: Комнатаб пырисны кык мужичбй, сьбд шоныд пасябсь (Напалков) «В комнату вошли двое мужчин, в теплых черных шубах (букв, черный теплый шубные)». Случаи обособления препозитивного определения при нарицательном существительном наблюдаются весьма редко. Они получили развитие в последние десятилетия под влиянием русского языка: Гажабсь да кыпыдбсь, ныла-зонма петюны ывлаб (Напалков) «Веселые и радостные, девушка и юноша вышли на улицу».

В коми языке выделяется (а) контактное и (б) дистантное адъективное обособленное определение: (а) Сикт весьтб бшйис сьбд рыт, кузь да гажтбм (Ульянов) «Над селом повис черный вечер, длинный, мрачный»; (б) Мамо варенньб тэныд пуас, чбскыдысь-чбскыд (Кура-това) «Мама (моя) варенье тебе сварит, очень вкусное».

В ходе нашего исследования установлено, что коми прилагательное в функции обособленного определения изменяется. Его связь с определяемым словом осуществляется при помощи согласования. Прежде всего, оно согласуется в числе. Маркер множественности обособленное определение принимает при стержневом слове во множественном числе, при определяемом — собирательном существительном, формально имеющем единственное число, а также при определяемом, состоящем из существительного и числительного / количественного слова и т.п.: Челядь, зэв кыпыдбсь, локт'юны гортас «Дети, очень довольные, пришли домой»; Кык нывка, уджалбны клубас, зэв сямабсь (Куратова) «Две девочки работают в клубе, очень способные»; Кымбръяс, посньыдикбсь да серабсь, котбрт/'сны енэжт/ (Юхнин) «Облака, легкие и узорчатые, бежали по небу». Своеобразие коми языка состоит в том, что обособленное определение, относящееся к подлежащему, оформленному определенно-притяжательным суффиксом, также мар-

кируется им. В этом случае имеем дело с согласованием по линии при-тяжательности: Локтю (вбв) первойяыд, гбрдыд (Висер) «Пришел (конь) (тот) первый, (тот) рыжий». Суффикс -ыд указывает на известный из речевой ситуации предмет. Обособленное определение принимает формант -ь/с, если подлежащее оформлено этим формантом. Суффикс -ыс имеет указательно-выделительное значение, выполняет дейктиче-скую функцию: Быдсяма йозыс эмбсь, бурые и лёкыс (Федоров) «Всякие люди есть, хорошие и плохие». Однако если маркер подлежащего -ь/с имеет притяжательное значение, то обособленное прилагательное его не принимает: Начальникыс коридород довъялю, нюрсмунбм чужбма (Юшков) «Начальник (их) в коридоре слонялся, с поникшим лицом». Своеобразие функционирования аффикса притяжательности состоит в том, что он способен употребляться с прилагательными в роли обособленного определения, при его отсутствии у определяемого. Формант -ь/с способствует выделению предмета из класса однородных именно по признаку, названному в прилагательном, он имеет деистическое значение: - Солалам, - шуб Валя, медыджыдыс (Куратова) «— Засолим (грибы), — говорит Валя, самая старшая (из детей)».

Установлено, что прилагательное в функции обособленного определения способно к маркировке падежными показателями, т.е. согласуется с определяемым в падеже. Наиболее часто наблюдается согласование в форме аккузатива: Неважен на чолбмавл'ю ешбе, мусабс, донабс (Ульянов) «Недавно еще (он) поздравлял ее, милую и дорогую». Обособленное адъективное определение оформляется формантом -ос и в том случае, если относится к неодушевленному объекту в аккузативе без такой маркировки. Формант -бс имеет выделительное значение, с его помощью внимание акцентируется на признаке. Он также указывает и на связь определения с прямым дополнением: Вбч меным выль нарт, кузьджыкде (Юшков) «Сделай мне новые нарты, подлиннее». Анализ исследований показал, что обособленное прилагательное способно принимать формы других косвенных падежей. Оно может быть маркировано показателем датива: Тадзи сибдбма дзонь народлы, коть и ичбтикпы, чукчи ним (Васютов) «Так и пристало целому народу, хотя и маленькому, название «чукча». Прилагательное в дативе при обособлении может иметь форманты притяжательности -ыд, -ыс со значением определенности, общеизвестности или обобщенности: Кысь меным, неграмбтнбйыдлы, быдторсб тодны «Откуда мне, неграмотной, все знать». Обособленное адъективное определение, согласуясь с определяемым, принимает аффиксы инструменталя: Пыр кОсъя аддзыны пармасб татшбмбн - озырбн, ыджыдбн, шаньбн (Коданев) «Всегда хочу видеть парму такой - богатой, большой, доброй», генитива: Аршын юрын, конко, не этша мбвп жб чужтю кык капитанлбн - выльлбн да важлбн — тайб зурасьбмыс (Торопов) «В голове Аршына, наверно, тоже немало догадок родилось по поводу стычки двух капитанов - нового и старого», комитатива: Меным лбеьыд накбд, пбрысьыскбд и томыскбд (Торопов) «Мне хорошо с ними, со старым и молодым».

Нашим исследованием также впервые установлено, что согласование адъективного определения при обособлении возможно в формах некоторых местных падежей, в частности, элатива (а), иллатива (б), инесси-ва (в): (а) ... быттьд пышйо-пышйо кодыськб, зэв страшнбйысь, а кокъяс оз нуны (Куратова) «... как будто убегает-убегает от кого-то, очень страшного, а ноги не несут (во сне)»; (б) ... вбзйытс мод веждсд вуджны, куим мортаб (Юшков) «... предлагал (он) в другую комнату перейти, в трехместную»; (в) Мод керкаын сшб товйб, енколаыс кодь ёсь вевтаын да сыысь абу и вывт'1 ыджыдын (Юшков) «Он в другом доме зимует, соседнем, с высокой, как у церкви, крышей и ненамного большем её». При обособлении согласование может быть в числе и падеже, но при этом прилагательное принимает показатель множественности -яс, а не -ось, как и при согласовании в роли предикативного определения. Формант -яс оно принимает и в случае согласования с определяемым по линии притяжательное™. Очевидно, язык выбирает формант -яс в целях избежания гаплологии. Таким образом, у прилагательного формируется еще один показатель множественности - суффикс -яс: Стрбитасны выпь керкаяс, югыдъясбс, гажаясбс, гашко, каменнбйяеде (Изъюров) «Построят новые дома, светлые, красивые, может, каменные». Согласование обособленного определения в падеже возможно и в других финно-угорских языках, в которых для необособленных атрибутов типична связь примыкания: венг. Beszelt neki konyvekrdl is, ujakral «Он говорил ему о книгах, о новых»; мар. (Студент) член у костюмым, шемым «(Студент) новый костюм надел, новый».

В коми языке обособление атрибутивного прилагательного бывает при нарицательных существительных, именах собственных, местоимениях, каждому из которых посвящен отдельный подраздел 3 главы диссертации. При именах нарицательных обособление выполняет (а) полупредикативную функцию, выражает добавочное значение: Тыдовтчис тыыс, вель паськыд (Напалков) «Показалось озеро, довольно широкое»; (б) уточняющую функцию, которая обнаруживается в том случае, если предшествующее стержневому существительному определение нуждается в пояснении, конкретизации своего смыслового содержания, оно не способно раскрыть коммуникативную установку говорящего, поэтому субъект речи в соответствии со своими задачами вводит в высказывание атрибут с полноценным значением: Мод удж корсьла, спокойнойос, командировкаястбмбс (Куратова) «Другую работу поищу, спокойную, без командировок». Пояснительная функция с причинным оттенком у обособленных определений наблюдается в высказываниях с препозитивными определениями, выраженными оценочными прилагательными: Зэв лёк mod, аутшкдеь да с/м оаа, тожал/'с ры-тыввывеянь асыввылд (Юшков) «Очень плохое болотистое место, кочковатое и со ржавой водой, тянулось с запада на восток»; Аминь и лосьыд нерка лэптбмабсь - югыд да шоныд (Куратова) «Очень хороший дом построили — светлый и теплый». Обособленные определе-

ния могут иметь обстоятельственные оттенки значений, наиболее типичными из которых являются значения причины, уступки: Сшбс ёна чуймбдю Печоралбн ваыс - синва кодь сбдз (Торопов) «Ее очень удивила вода Печоры - прозрачная как слеза»; Ббрдны пондас айко, том да яр, повтбм да сюсь (Васютов) «Плакать начнет отец, молодой и рьяный, смелый и толковый». При нарицательных существительных, как правило, обособляются распространенные определения.

Имя собственное всегда конкретно. Оно не нуждается в определителях. Речевая ситуация, отдельно взятое высказывание еще более конкретизирует его значение. Употребление определений при них связано с установкой говорящего, с его коммуникативными заданиями. В определенном высказывании коммуникант использует атрибуты, выражающие признак, качество, свойственный субъекту в момент речи, важный в данной конкретной ситуации. Определение, относящееся к собственному имени, обособляется как в постпозиции по отношению к главному слову, так и в препозиции: А Прокопей да йльбш, мбвпалана чужбмабсь, жугыльбсь, век пукалюны пызан сайын «А Прокопий и Алексей, с задумчивыми лицами, печальные, все сидели за столом»; Киас ыджыд сумкаа, Машб вбтчис шофер борея (Напалков) «В руке с большой сумкой (букв, сумочная), Маша бежала за шофером». Обособленные определения преимущественно реализуются при именах собственных, занимающих позицию подлежащего (они составляют 98,75% всего исследуемого материала).

При собственных именах атрибут возможен лишь при некоторых условиях. К примеру, определение может не обособляться при выражении постоянного, характерного, устойчивого признака лица: - Тэ, батьб, Лиза сочыдлон жбник серти мичаджык на! — Эз двсьы вильыш Анук (Торопов) «Ты, отец, даже красивее, чем жених у сестры Лизы! - не унималась озорная Аннушка!».

Местоимения не нуждаются в обычных определениях, они способны сочетаться только с определениями, выражающими дополнительный признак по отношению к признаку, названному в предикате, с определениями, выполняющими полупредикативную функцию. Обособленные атрибутивные прилагательные поясняют не столько личные местоимения, сколько глагольный предикат. Связь между обособленным членом и местоимением очень слабая. Обособленный атрибут может занимать позицию перед местоимением и после него (постпозитивные составляют 53,5%, препозитивные — 46,5%): Питирысь сШб локтдма, зэв тшап, мекбд оз сёрнит (Федоров) «Из Питера она приехала, очень гордая, со мной не разговаривает»; Сьбкыд нопъя, тапсьод'ю с'шб керка д/'нб (Юшков) «С тяжелым рюкзаком, ковылял он к дому». Абсолютное большинство обособленных адъективных определений реализуется при личных местоимениях, и довольно редко (5,6%) — при местоимениях других семантических групп: Яг нбрысбд кодъяскб лэччбны, нопъябсь (Савин) «Вдоль опушки леса кто-то идут, с рюкзаками». Отсутствует жесткая позиционная закрепленность обособленных адъек-

"У

тивных определений по отношению к определяемому-местоимению. Местоимения не требуют определительных распространителей, поэтому легко отпускают их от себя, вследствие этого обособление часто бывает дистантным, хотя и при местоимениях более типично контактное расположение.

В реферируемой диссертации отдельно анализируются обособленные адъективные обороты, представляющие собой своеобразный содержательный центр в рамках простого предложения. Установлено, что в роли стержневого слова адъективного оборота в абсолютном большинстве случаев выступают относительные прилагательные с формантом -а: Йбзыс, увлань дшйбм юрабсь, кутюны руньгыны сы бдрысь (Федоров) «Люди, с опущенными вниз головами, поплелись за ним».

«История обособленных определений». Отсутствие древних памятников письменности не дает возможности определить более или менее точное время появления синтаксических структур с обособленными определениями. Можно лишь говорить, что в XIX в. они были уже известны.

Реализация осложненных предложений резко возрастает в 60-е г. XX в. В последние десятилетия используются обособленные определения более сложной структуры, объем адъективных оборотов расширяется за счет многочисленных распространителей. Зафиксированы предложения, в которых обособленные адъективные атрибуты сами имеют определительное придаточное: Ситеч сарапана, кодбс пасьтавлывлб сбмын гырысь праздник лунъясб, лежндг цвет рома ковтаа, кисьмбм оз кодь мича чужбма, с/об мун/'с мам дорас (Юх-нин) «В ситцевом сарафане (букв, сарафанная), который Одюк надевает только в дни больших праздников, в кофте оттенка цветов шиповника, красивая, она пошла к матери».

Тенденция расширения функционирования осложненных простых предложений отмечается и в других финно-угорских языках. Это связано с активным развитием книжно-письменной формы речи, интенсивным развитием различных стилей в литературном языке.

Таким образом, прилагательное в коми языке способно выполнять функцию не только обычного определения, но и обособленного и предикативного определения. На уровне предложения следует различать два вида подчинительной связи прилагательного: примыкание и согласование, а не только примыкание, как это делалось до сих пор в коми лингвистике. В позиции обычного определения прилагательное к стержневому слову примыкает, но в функции обособленного и предикативного определения - согласуется.

В постпозиции атрибутивное прилагательное может изменяться и в тех финно-угорских языках, в которых в препозиции оно примыкает: венг. ВезгёН пек/ копууег1<;г61 /я, у/аЯго/ «Он говорил ему и о книгах, более новых»; мар. (Студент) член у костюмым, шемым «(Студент) надел новый костюм, черный».

Глава 4 «Синтаксическая сочетаемость прилагательного». Раздел «Общие положения» дает общетеоретические сведения о синтаксической сочетаемости слов, которая является крайне важной для образования предложения, для выполнения им одного из главнейших функций - коммуникативной.

Под синтаксической сочетаемостью понимается определенная способность слова иметь при себе зависимые синтаксические формы. Сочетательные возможности слова более полно раскрываются на уровне предложения, чем на уровне словосочетания, т.к. в речи слова без предложения употребляются крайне редко.

Выделяется активная и пассивная сочетаемость. Активная сочетаемость — это сочетательные свойства главного слова, способность слова к распространению зависимыми компонентами, это характеристика того, что именно способно присоединить главное слово в качестве своих определителей. Пассивная сочетаемость - способность зависимых слов связываться с разными классами главных слов.

Сочетаемость на синтаксическом уровне может быть облигаторной и факультативной. При облигаторной сочетаемости всегда должен быть зависимый компонент. При факультативной распространители при главном слове являются необязательными, главное слово способно к реализации без участия зависимого. Факультативные компоненты могут быть изъяты из синтаксической структуры предложения в соответствии с коммуникативными задачами субъекта речи.

В разделе «Сочетаемость прилагательного» подробно анализируются сочетательные возможности прилагательного. В коми языке оно может выступать в качестве господствующего, организующего центра, способно присоединять к себе зависимые компоненты, или же может являться распространителем субстантивных слов, при этом само готово присоединяться к ядерному элементу, т.е. коми прилагательному свойственна активная и пассивная сочетаемость.

Выступая в роли главного компонента, прилагательные образуют адъективные словосочетания.

«Активная сочетаемость прилагательного». В роли распространителей прилагательных выступают различные категории слов: падежные и послеложные существительные, наречия, н-овый инфинитив, а также предикативные единицы, выступающие в качестве приадъектив-ной придаточной части сложного предложения. Все они распространяют адъектив, уточняют, дополняют его значение. Прилагательное, выступающее в роли ядерного компонента синтаксической структуры, способно подчинять себе все вышеназванные категории слов.

Установлено, что прилагательное способно управлять зависимыми словоформами, причем адъективное управление бывает облигаторным и факультативным. Наблюдается вариативное (или дублетное) управление: ваыд синва дорысь содз и ваыд синваысь сбдз «вода прозрачнее слезы». Адъективные слова управляют формами элатива, ин-струменталя, датива, комитатива, инессива, а также послеложными

формами. Управлять способна семантически ограниченная группа прилагательных. К ним относятся адъективы модального, оценочного значения, адъективы, выражающие внутреннюю, морально-этическую характеристику лица. Однако формой элатива способны управлять все качественные прилагательные.

Сильное управление прилагательного отмечается, прежде всего, при выражении сравнительной степени синтаксическим способом, при котором оно требует элативную или послеложную форму зависимого субстантивного слова (в южных диалектах и коми-пермяцком языке -маркер преклюзива), которое обязательно должно располагаться перед прилагательным: Сьблбмыс изйысь на чорыд (Ульянов) «Сердце тверже камня (букв, из камня)»; Ручысь на мудер, налимысь вильыд (Васютов) «Хитрее лисы (букв, из лисы), более скользкий, чем налим (букв, из налима)».

Группа прилагательных (озыр «богатый», голь «бедный», тыр «полный», скуп «скупой, скуп» и т.п.) управляет формой инструменталя (неопределенного и определенно-притяжательного склонения), при этом устанавливаются объектно-ограничительные отношения: Парма озыр вотбсдн «Парма богата ягодами»; Чуманыс тыр чбдйбн (Напалков) «Корзина полна черники (букв, черникой)»; Аснам ачым нерад (Жилина) «Сам себе (букв, собой) не рад».

Выделяется группа прилагательных, управляющих формой датива: тбдса «знакомый», муса «милый, дорогой», дона «дорогой», пбдса «закрытый», рад «рад» и т.п. Сильноуправляемая форма датива обозначает адресата, которому дается эмоциональная оценка, указывает на предмет, к которому обращено состояние, названное в адъективе: Чужан позйыд быдбнлы дона (КПП) «Родное гнездо всем дорого»; ... абу рад пырбмыслы «... не рад, что зашел (букв, заходу)».

Некоторые прилагательные (мел/ «ласковый», тбдса «знакомый», сбглас «согласен», бткодь «одинаковый») управляют комитативом: Сшб мел/ том уджалысьяскбд «Она ласкова с молодыми работниками»; Ме тбдса артистъяскбд «Я знаком с артистами».

Адъективы типа шуда «счастливый», шудтбм «несчастливый», яр «ретивый, рьяный», выражающие эмоциональную оценку лица, управляют инессивной формой зависимого компонента: Тэ уджын зов яр (Жугыль) «Ты в работе очень рьяная»; А шуда-б сЮб олбмас? (Курато-ва) «А счастлива ли она в жизни?».

Выявлены прилагательные со значением качественной характеристики лица, оценки (скор «сердитый, злой», збой «смелый, удалой», горш «жадный», сибыд «общительный, приветливый», крут «крутой, крут», лышкыд «щедрый», дошлой «смышленый, дошлый» и т.п.), управляющие послеложными существительными. Зависимые распространители выражают ограничительно-уточняющее значение: Зэв сибыд вол/ йбз дорас (Куратова) «Очень располагающей людей (букв, к людям) была (она)»; Внук-внучка д'шб мел1 (Белых) «С внуками ласкова».

В ходе исследования установлено, что в большей степени управляют прилагательные, занимающие позицию предиката.

Прилагательное способно управлять и в других родственных языках. К примеру, сильное и слабое управление выделяется в венгерском языке. Семантика сильноуправляющих прилагательных венгерского языка совпадает с семантикой таких прилагательных коми языка: егдбкЬап дагЫад у'нЗёк «богатый лесами край». Управление прилагательных в мордовских языках также сходно с управлением в коми языке, в них совпадает и значение управляющих прилагательных: эрз. пешксе чи-реве, мокш. пяшксе крайче «полон доверху (букв, до краев)»; эрз. ма-зьш чамадо, мокш. мазы шамада «красив лицом (букв, от лица)» и т.п. В финском языке прилагательные управляют генитивом и партитивом: таап кии!и «известный в стране»; кагГт пакЫпеп «похожий на медведя» и т.п.

К коми прилагательному, выступающему в качестве стержневого компонента адъективного сочетания, примыкают наречия (зэв ыджыд «очень большой», бура мича «довольно красивый»), числительные (сё муса морт «очень (букв, сто) дорогой человек», сё дбмаса паськбм «одежда со множеством заплат (букв, сто заплатная)»), существительные (вир тшыг «очень (букв, кровь) голодный», йи кддзыд «очень (букв, лед) холодный»), прилагательные (биа пбсь чолбм «пламенный (букв, огненный горячий) привет», веж еджыд лым «очень (букв, зеленый) белый снег»), причастия (шензьбдана мича «удивительно красивый») и другие лексемы, используемые в качестве интенсификаторов. Синтаксическая связь адъективов с такими словами является необязательной. Прилагательные не требуют облигаторного употребления зависимых распространителей со значением степени. Йнтенсификаторы используются в соответствии с коммуникативными задачами высказывания, с установкой говорящего. К адъективам, включающим в свое содержание компонент модального значения, свободно примыкает инфинитив. В таких сочетания)!выражаются объектно-ограничительные, целевые отношения, отношения информативного восполнения: Ме дась лэбзьыны тэкбд тблысь вылддз! (Напалков) «Я готов полететь с тобой хоть на луну!»; Лэчкысь мынбм пыста должен лэбны (Куратова) «Синица, вырвавшаяся из силка, должна улететь»; Томдсь на мудзныд «Еще молоды уставать».

Одной из особенностей синтаксиса современного коми языка является то, что прилагательные, как и глаголы, могут распространяться целой предикативной частью. Адъектив способен составлять ядро сложноподчиненного предложения. Сложные конструкции с приадъек-тивной придаточной частью еще не были отмечены в коми грамматиках. В реферируемой работе впервые установлено, что в качестве распространителя придаточная предикативная часть возможна при адъективах со значением состояния, оценки: шуда «счастливый», мыжа «виновный», рад «радостный, рад», бур «хороший, добрый» и т.п. К прилагательному, занимающему позицию предиката главной части, способны

присоединяться изъяснительные придаточные, придаточные причины, обоснования. Приадъективное придаточное предложение присоединяется при помощи подчинительных союзов мый «что», сы едена мый «потому что», да «да» в значении «потому что», располагающегося в конце придаточного. Для придаточной части характерна постпозиция, она находится непосредственно за прилагательным. Порядок следования предикативных частей жесткий, он не может быть изменен без разрушения содержания всего предложения: Медея нин рад, местай вой да (Савин) «Больше всего рад, потому что прибыл (я) на место»; Мыжа, мый Миш алы отсасьны эг сяммы. Шуда, мый эм татшбм сюсь да бур сьблбма ёрт (Торопов) «Виноват (я), что не смог помочь Мише. Счастлив (я), что есть такой сообразительный и добрый товарищ». Сложные предложения с приадъективной придаточной частью представляют собой одно из инновационных явлений в коми синтаксисе. Они получили развитие под влиянием синтаксиса русского языка, в котором подобные конструкции используются шире и имеют более глубокие корни. Становление сложных конструкций с приадъективной придаточной частью в коми языке, вероятно, относится ко второй половине XX в. и их функционирование расширяется в последние десятилетия.

«Пассивная сочетаемость». В коми языке прилагательное само способно выступать в качестве зависимого распространителя, само может связываться с различными классами слов, являющимися ядерными элементами синтаксической структуры. Прежде всего, оно сочетается с существительными: веж турун «зеленая трава», мича лун «хороший день». Коми прилагательное в роли зависимого синтаксического элемента способно выступать и при главенствующих отглагольных существительных: Арся зэрыштбм ббрын пуксисны мича лунъяс (Федоров) «После осенних дождей (букв, дождевания) наступили хорошие дни». Весьма специфическими, характерными для коми языка, являются конструкции, состоящие из деепричастия в роли главного компонента и зависимого от него прилагательного. Коми деепричастия генетически близки с именами, о чем свидетельствует ряд признаков, которые отмечаются в работах по коми языку. Способность деепричастия иметь зависимое прилагательное также подтверждает мнение о его генетической связи с именами: Асъя биасигкежлд лоа гортын (Юхнин) «Утром, когда будут зажигать свет (букв, утренний к зажигая свет) буду дома»; Асъя чеччавтбдз колб локны гортд (Юхнин) «Пока утром не проснутся (букв, утренний до вставая), надо быть дома».

Коми языку свойственна отсубстантивная деривация глаголов. Имеется большой подкласс глаголов, мотивированных существительными. Интересно то, что у них сохраняются сочетательные возможности субстантивных слов, на базе которых они и образованы. Определения, употребляющиеся с существительными, могут быть реализованы и с глаголами. Такие сочетания регулярны и широко употребительны в исследуемом языке: Мича сарапанася да шолк чышъянася (Куратова) «Надену красивый сарафан (букв, красивый осарафанюсь) и шелковый

платок (букв, шелковый оплаточность)»; Почбыс шоныд ковтаасис (Безнооиокв) «Старушка надела теплую кофту (букв, теплый окофти-лась)».

Весьма своеобразными являются конструкции, в которых прилагательное используется в целях усиления, подчеркивания значения стержневого слова. Адъективы реализуются в качестве зависимого элемента при личных формах глаголов, мотивированных однокорневыми качественными прилагательными. При изменении глагола прилагательное остается без изменения, оно всегда находится в препозиции по отношению к ядерному слову: С'шо вол/ кос косьмбма (Юшков) «Она очень похудела (букв, сухая высохла)»; Чужомыс горд гбрдбдбма «Лицо (его) сильно покраснело (букв, красный покраснело)». Подобные конструкции не отмечаются в других родственных языках.

Связи с мотивирующей основой сохраняются и у отсубстантивных темпоральных наречий, которые способны иметь собственные адъективные определения: арбыд «всю осень», войбыд «всю ночь», лун-тыр «весь день» и т.п. Зависимое адъективное слово подчеркивает продолжительность отрезка времени, выраженного наречием. Местоположение прилагательного также является жестким, оно всегда занимает левую позицию по отношению к наречию: Кузь войбыд лукал/с (Федоров) «Всю ночь (букв, длинный всю ночь) (она) просидела»; Кузь лун-тыр ворсан (Напалков) «Весь (длинный) день играешь».

Специфическим является сочетание прилагательного рад «рад» и глагола в личной форме. В структурах, состоящих из названных элементов, выражается эмоциональная готовность субъекта выполнить действие: Тэ кодь уджалысьтб рад босьтам (Федоров) «Такого работника, как ты с радостью (букв, рад) возьмем».

В заключении представлены выводы, которые были сделаны в результате проведенного исследования синтаксиса коми прилагательного.

1. Синтаксис коми прилагательного богат и разнообразен. В предложении оно выполняет функцию предиката, определения (обычного второстепенного члена и предикативного определения), обособленного определения; для него характерны широкие сочетательные возможности.

2. Синтаксические функции прилагательного определяет его семантика.

3. В коми языке, с одной стороны, сохранились многие архаичные черты данного класса слов, утратившиеся в некоторых финно-угорских языках, с другой стороны, имеется немало специфических черт, получивших развитие в период самостоятельного существования языка.

4. Из финно-угорских языков в грамматике коми прилагательного имеется больше генетически и типологически общих черт с прилагательным венгерского, обско-угорских, марийского языков, чем с соответствующей категорией слов прибалтийско-финских языков. На разви-

77 У

тие синтаксиса прилагательного прибалтийско-финских языков сильное влияние оказали германские, балтийские и славянские языки; в этих языках прилагательное в роли определения согласуется с определяемым, в них утрачены «чисто» именные конструкции и т.п.

Наблюдаются расхождения в развитии прилагательного близкородственных коми и удмуртского языков. В удмуртском языке, в отличие от коми, прилагательное в роли определения способно согласоваться с определяемым словом: чебересь пыжъёс «красивые лодки». В современном удмуртском языке лучше сохраняется неразграничение частей речи. Слово, занимающее позицию перед существительным, является определением: чебер ныл «красивая девочка», оно же в препозиции по отношению к глаголу выполняет роль обстоятельства: чебер гожъяське «красиво пишет». В коми языке определением является прилагательное: мича ныв «красивая девочка», обстоятельством - отадъективное наречие: мича-а гижны «красиво писать». В удмуртском языке номинативная форма существительного в позиции атрибута более регулярна и частотна, чем в коми, в котором на месте архаичного атрибута во многих случаях используется отсубстантивное относительное прилагательное: удм. тол сюрес, к. тбвся туй «зимняя дорога». В удмуртском относительные адъективы не получили такого широкого распространения, как в коми языке, в котором они представляют собой активно развивающийся класс слов и др.

5. Многовековые русско-коми языковые контакты нашли отражение на уровне синтаксиса, в том числе и синтаксиса прилагательного. Под влиянием русского языка получил развитие творительный предикативный прилагательного, отсутствующий в других финно-угорских языках. Форма творительного падежа служит яркой внешней дифференциацией атрибутивного и предикативного прилагательного. Она расширила и число связочных глаголов, в сочетании с которыми образуется составной именной предикат. Показателем творительного падежа прилагательное маркируется и в позиции предикативного определения. С целью расширения средств выражения модальных значений заимствованы многие адъективные слова (должен «должен», рад «рад», лют «лютый, лют» и т.п.). Под влиянием русского языка образованы сложноподчиненные предложения с приадъективной придаточной частью. Из русского языка вошло большое количество слов-интенсификаторов, которые реализуются с прилагательными: смоль сьбд «чрезмерно (букв, смоль) черный», беда мича «очень (букв, беда) красивый»), стрась омбль «очень (букв, страсть) плохой» и т.п.

Русские заимствования являются вполне адаптированными к условиям коми языка, подчиняются его законам. В позиции определения теряют способность к согласованию, примыкают к ядерному слову. Расширяются их синтаксические возможности, к примеру, позицию атрибута могут занимать и краткие прилагательные (рад чужбмъяс «радостные (букв, рад) лица»), в роли определения возможна и лексема мастер «мастер в значении мастеровой, умелый»: медмастер мор-

тыс вочис «самый мастеровой (букв, мастер) человек сделал», прилагательные рад, должен способны выполнять роль главного члена безличных предложений с дательным субъекта (почлы рад «бабушке радостно (букв, рад)», мем должен кывзысьны «я (букв, мне) должен слушаться»), заимствованные адъективы способны управлять после-ложными отглагольными существительными (рад локтбм вылад «рад, что пришел (букв, на приход)» и т.п.).

6. Оригинальные конструкции с участием прилагательного образованы на базе самого коми языка. Такими, к примеру, являются конструкции с предикатом - относительным прилагательным (Сшо мбска «У него есть корова»; С/'иб мостом «У него нет коровы»); составные предикаты с прилагательным в иллативе (Сшо буро пуксьб «Он себя считает хорошим (букв, в хорошего садится)»); предикаты, состоящие из причастия или наречия и иллативной формы прилагательного (Сшо абу ыджыдб пуксьысь «Он не гордый (букв, не садится в большого)»; Мо пдрысьд нин матын «Я скоро старым уже буду (букв, в старого близко)»); конструкции, состоящие из прилагательного и деепричастия (Асъя чеччавтбдзыс коло локны «До тех пор, пока утром люди не встанут (букв, утренний до вставая), нужно вернуться») и т.п.

7. Наблюдаются диахронные изменения в системе прилагательного, расширение его синтаксических возможностей. В современном языке прилагательное является одним из основных элементов, на базе которого образуются и развиваются инновационные конструкции. Оно способствует развитию всей синтаксической структуры коми языка. В определенных синтаксических функциях прилагательное начинает изменяться. На уровне предложения возможно согласование прилагательного с главным словом в числе, падеже и по линии притяжательное™. Синтаксические структуры с обособленным определением и предикативным определением представляют собой инновационные явления. Инновационными и довольно поздними являются адъективные конструкции с модальным значением, которые получают все большее распространение (Ме дась отсавны сылы «Я готов ему помочь»; Ме вынтом сылы отсавны «Я не могу (букв, бессилен) ему помочь»). Поздние синтаксические образования представляют собой структуры, состоящие из формы творительного падежа и номинативной формы прилагательного, со значением уступительности: Томнас том сшо, а быдторсб нин кужб «Хотя он и молодой (букв, молодым-то молодой), но уже все умеет», а также безличные предложения с творительным предикативным прилагательного: Ттнлы быдбнлы колб лоны шаньбн да вежбрабн «Вам всем надо быть добрыми и умными».

Поздними, но интенсивно развивающимися являются многочисленные относительные определения, имеющие многообразные значения: самовара тшай «чай, вскипяченный самоваром», чера удж «работа, выполняемая с помощью топора» и т.п.

8. Прилагательное в современном коми языке активно развивающаяся категория слов, самая синтаксическая часть речи. Все своеобра-

зие морфологии прилагательного проявляется на уровне синтаксиса. Все изменения в системе прилагательного и предложения в целом обусловлены выполнением того или иного коммуникативного задания. В современном языке наблюдается тенденция расширения функционирования именных, особенно адъективных, конструкций.

9. Развитие синтаксиса коми языка идет не только под влиянием русского языка, но и по собственным законам. Во многом, сближаясь с синтаксисом индоевропейских языков, коми язык сохраняет архаичные черты, свойственные для синтаксической структуры уральского языка-основы.

Основные положения диссертации отражены в следующих работах:

1. Лудыкова В.М. Сказуемое безличных предложений // Вестник Ленинградского университета. Серия. История, язык, литература. Вып.2. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1983. №8. С.69-73.

2. Лудыкова В.М. Сказуемое с м-овым инфинитивом в коми языке // Советское финно-угроведение. Таллинн, 1984. №3. С.173-177.

3. Лудыкова В.М. Существительное в коми именном сказуемом // Советское финно-угроведение. Таллинн, 1985. №1. С.32-37.

4. Дубровина З.М., Лудыкова В.М. Некоторые черты исконного родства в прибалтийско-финских и пермских языках. М-овый инфинитив и колоративная конструкция // VI Международный конгресс финно-угроведов: Тезисы. T.I / АН СССР. Коми филиал. Сыктывкар, 1985. С. 140.

5. Лудыкова В.М. Сказуемое в коми языке: Учебное пособие по спецкурсу. Сыктывкар: Изд-во Сыктывкарского ун-та - Пермь, 1985. 60 с.

6. Dubrovina Z., Ludykova W. Wanhoja sukulaispiirteita itameren-suomenja permilais kielten lauseopissa//Wirittäjä. 1987. №3. S.340-351.

7. Лудыкова В.М. Безлично-предикативные слова в коми языке // Грамматика и лексикография коми языка / Тр. ИЯЛИ КНЦ УрО АН СССР. Вып.46. Сыктывкар, 1989. С.42-49.

8. Лудыкова В.М. Составное глагольное сказуемое в коми языке И Вопросы финно-угорской филологии. Вып. 5. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1990. С.59-71.

9. Дубровина З.М., Лудыкова В.М. Некоторые черты исконного родства в синтаксисе прибалтийско-финских и пермских языков (м-овый инфинитив) // Материалы VI Международного конгресса финно-угроведов. М.: Наука, 1990. С.60-66.

10. Лудыкова В.М. Простое предложение в коми языке: Учебное пособие. Сыктывкар: Изд-во Сыктывкарского ун-та, 1991. 64 с. (на коми языке).

11. Лудыкова В.М. Синтаксический разбор по коми языку: Учебно-методическая разработка. Сыктывкар: Изд-во Сыктывкарского ун-та, 1991. 28 с. (на коми языке).

12. Лудыкова В.М. Разбор простого предложения на практических занятиях: Учебно-методическая разработка. Сыктывкар: Изд-во Сыктывкарского ун-та, 1991. 23 с. (на коми языке).

13. Лудыкова В.М. Изобразительные конструкции в коми языке // Пермистика [3]: Диалекты и история пермских народов: Сб. статей / РАН. УрО. Коми НЦ. Сыктывкар, 1992. С.92-100.

14. Лудыкова В.М. Особенности синтаксиса коми рассказа 20-х годов // Материалы Всероссийской науч. конф. «Проблемы развития литературных языков финно-угорских народов» / Удмуртский гос. ун-т. Ижевск, 1993. С.27.

15.Лудыкова В.M. Синтаксис современного коми языка. 4.I. Словосочетание и простое предложение: Учебное пособие / МО и ВШ РК. Сыктывкар, 1993. 97 с. (на коми языке).

16.Лудыкова В.М. Об обязательном употреблении прилагательного-определения в предложении коми языка // Вторая годичная сессия Ученого Совета Сыктывкарского гос. ун-та: Материалы научных трудов финно-угорского факультета. Сыктывкар, 1995. С.26-29

17. Ludykova W. Das attributive adjektiv in der Komi Sprache // Congres-sus Octavus International^ Fenno-Ugristarum. Jyvaskylâ, 1995. S.73.

18.Лудыкова В.М. Безличные предложения, обозначающие явления природы, в коми языке // Тема природы в художественной литературе: Материалы Всероссийской науч. конф. / Сыктывкарский гос. ун-т. Сыктывкар, 1995. С.108-109.

19. Лудыкова В.М. Предикативная функция прилагательного в коми языке // Вестник Сыктывкарского университета. Серия 8. История, филология, философия. Вып.1. 1995. С.78-82.

20. Лудыкова В.М. Изучение главных членов предложения: Учебное пособие / МО и Bill РК. Сыктывкар, 1995. 59 с. (на коми язьже).

21. Лудыкова В.М. Сложное предложение в коми языке: Учебное пособие. Сыктывкар: Изд-во Сыктывкарского ун-та, 1995. 104 с. (на коми языке).

22. Лудыкова В.М. Синтаксис коми рассказа 20-х годов // Грамматика и лексикография коми языка / Тр. ИЯЛИ КНЦ УрО АН СССР. Вып.58. Сыктывкар, 1995. С.48-67.

23. Лудыкова В.М. Сборник упражнений по синтаксису коми языка. Словосочетание и простое предложение: Учебное пособие / МО и Bill РК Сыктывкар, 1995. (на коми языке).

24. Лудыкова В.М. Влияние русского языка на синтаксис коми литературного языка // Христианизация Коми края и ее роль в развитии государственности и культуры. Т.Н. Филология. Этнология: Сб. статей / РАН. УрО. Коми НЦ. Сыктывкар, 1996. С.170-178.

25. Лудыкова В.М. Сказуемое двусоставного предложения: Учебное пособие по спецкурсу. Сыктывкар: Изд-во Сыктывкарского ун-та, 1996. 84 с. (на коми языке).

26. Лудыкова В.М. Сборник упражнений по синтаксису коми языка. Сложное предложение: Учебное пособие / МО и Bill РК. Сыктывкар,

1996. (на коми языке).

27. Лудыкова В.М. Изучение безличных предложений в школе: Учебное пособие. Сыктывкар: Изд-во МО и Bill РК, 1996. 27 с. (на коми языке).

28. Лудыкова В.М. Предикаты состояния в коми языке // Перспективные направления в современном финно-угроведении: Тезисы Международной науч. конф. / Московский гос. ун-т. М.: Изд-во Московского ун-та,

1997. С.59-61.

29.Лудыкова В.М. Синтаксические функции прилагательного в коми языке // Вопросы финно-угорской филологии. Вып. 6. СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1997. С.62-80.

30.Лудыкова В.М. Обязательные распространители сказуемого коми безличного предложения // Пермистика [4]: Пермские языки и их диалекты в синхронии и диахронии: Сб. статей / Удмуртский гос. ун-т. Ижевск, 1997. С.105-115.

31. Лудыкова В.М. Выражение предикатной модальности в коми языке // Материалы научных трудов финно-угорского факультета Сыктывкарского гос. ун-та. Сыктывкар, 1997. С.22-28.

32. Лудыкова В.М. Влияние русского языка на развитие сказуемого двусоставного предложения // Общие проблемы преподавания языков: преподавание русского языка финно-угорской аудитории: Тезисы Международной научно-методической конференции / МАПРЯЛ; Сыктывкарский гос. ун-т; РАН. УрО. Коми НЦ. Сыктывкар, 1998. С.47-48.

33. Лудыкова В.М. Бессоюзное сложное предложение // Коми язык: Энциклопедия / РАН. УрО. Коми НЦ. М.: ДИК, 1998. С.37-39.

34. Лудыкова В.М. Главная предикативная часть Н Коми язык: Энциклопедия / РАН. УрО. Коми НЦ. М.: ДИК, 1998. С.75.

35. Лудыкова В.М. Обособление Н Коми язык: Энциклопедия / РАН. УрО. Коми НЦ. М.: ДИК, 1998. С. 296-297.

36. Лудыкова В.М. Обособленное дополнение // Коми язык: Энциклопедия / РАН. УрО. Коми НЦ. М.: ДИК, 1998. С. 297.

37. Лудыкова В.М. Обособленные полупредикативные члены предложения // Коми язык: Энциклопедия / РАН. УрО. Коми НЦ. М.: ДИК, 1998. С. 297-298.

38.Лудыкова В.М. Обособленные уточняющие члены предложения// Коми язык: Энциклопедия / РАН. УрО. Коми НЦ. М.: ДИК, 1998. С. 299.

39. Лудыкова В.М. Предикативность // Коми язык: Энциклопедия / РАН. УрО. Коми НЦ. М.: ДИК, 1998. С. 379-380.

40. Лудыкова В.М. Придаточная предикативная часть // Коми язык: Энциклопедия / РАН. УрО. Коми НЦ. М.: ДИК, 1998. . С.387.

41. Лудыкова В.М. Сказуемое // Коми язык: Энциклопедия / РАН. УрО. Коми НЦ. М.: ДИК, 1998. С. 431-432.

42. Лудыкова В.М. Простое глагольное сказуемое // Коми язык: Энциклопедия / РАН. УрО. Коми НЦ. М.: ДИК, 1998. С.432-433.

43. Лудыкова В.М. Составное глагольное сказуемое // Коми язык: Энциклопедия / РАН. УрО. Коми НЦ. М.: ДИК, 1998. С.433-434.

44. Лудыкова В.М. Именное простое сказуемое // Коми язык: Энциклопедия / РАН. УрО. Коми НЦ. М.: ДИК, 1998. С.434.

45. Лудыкова В.М. Составное именное сказуемое // Коми язык: Энциклопедия / РАН. УрО. Коми НЦ. М.: ДИК, 1998. С.434-436.

46. Лудыкова В.М. Наречное сказуемое // Коми язык: Энциклопедия / РАН. УрО. Коми НЦ. М.: ДИК, 1998. С.436.

47. Лудыкова В.М. Сложная синтаксическая конструкция // Коми язык: Энциклопедия / РАН. УрО. Коми НЦ. М.: ДИК, 1998. С.448-449.

48.Лудыкова В.М. Сложное предложение // Коми язык: Энциклопедия / РАН. УрО. Коми НЦ. М.: ДИК, 1998. С.449.

49. Лудыкова В.М. Сложноподчиненное предложение // Коми язык: Энциклопедия / РАН. УрО. Коми НЦ. М.: ДИК, 1998. С.450-452.

50. Лудыкова В.М. Сложносочиненное предложение // Коми язык: Энциклопедия / РАН. УрО. Коми НЦ. М.: ДИК, 1998. С.452-453.

51. Лудыкова В.М. Роль определений в поэзии В.И. Лыткина 20-х годов // В.И. Лыткин и финно-угорский мир: Материалы Международной науч. конф., посвященной 100-летию В.И. Лыткина / РАН. УрО. Коми НЦ. ИЯЛИ Сыктывкар, 1999. С.128-133 (на коми языке).

52. Лудыкова В.М. Синтаксис произведений В.Савина 20-х годов // Родное слово. Сыктывкар, 1999. №3. С.30-36 (на коми языке).

53. Лудыкова В.М. Выражение высокой степени качества прилагательных в коми языке // Пермистика [7]: Диалекты и история пермских языков во взаимодействии с другими языками: Сб. статей / РАН. УрО. Коми НЦ. ИЯЛИ. Сыктывкар, 1999. С.115-121 (на коми языке).

54. Лудыкова В.М. Грамматика и семантика коми прилагательного: Монография. Сыктывкар: Изд-во Сыктывкарского ун-та, 1999. 119 с. (на коми языке).

55. Лудыкова В.М., Канева Т.Н. Особенности выражения сказуемого в верхневычегодском диалекте коми языка // Пермистика [8]: Диалекты и история пермских языков во взаимодействии с другими языками: Сб. статей / РАН. УрО. Коми НЦ. ИЯЛИ. Сыктывкар, 1999. С.121-127.

56. Лудыкова В.М. Инфинитивные предложения в коми языке // Вестник Сыктывкарского ун-та. Серия 8. История, филология, философия. Вып.З. Сыктывкар, 1999. С.85-92.

57. Лудыкова В.М. Семантика адъективных предложений в коми и коми-пермяцком языках // Коми-пермяцкий округ и Урал: история и современность: Сб. статей / Кудымкарский гос. ун-т; РАН. УрО. Коми НЦ. Коми-перм. отдел обществен, наук. Кудымкар, 2000. С.62-64.

58. Лудыкова В.М. Прилагательное // Современный коми язык. Морфология / Под ред. Г.В. Федюневой / Коми НЦ РАН. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 2000. С.96-119, 125-138 (на коми языке).

59. Лудыкова В.М. Семантика безличных предложений с безлично-предикативными словами в коми и коми-пермяцком языках // Финно-угристика на пороге III тысячелетия: Материалы II Всероссийской конференции финно-угроведов / Мордовский НИИЯЛИЭ; Мордовский гос. ун-т; Мордовский гос. пед. ин-т. Саранск, 2000. С.203-205.

60. Лудыкова В.М. Имя прилагательное в функции предикативного определения в коми и коми-пермяцком языках // Материалы Международной научно-методической конференции преподавателей и аспирантов, посвященной 75-летию кафедры финно-угорской филологии. СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 2000. С.75-80.

61. Лейнонен М., Лудыкова В.М. Слово да в коми языке и севернорусских говорах//Congressus Nonus Internationalis Fenno-ugristarum. P.II. Tartu, 2000. C.161.

62. Лудыкова В.М. Функционально-семантические типы вопросительных предложений в коми языке // Пермистика [6]: Проблемы синхронии и диахронии пермских языков и их диалектов: Сб. статей / Удмуртский гос. ун-т. Ижевск, 2000. С.114-121.

63. Лудыкова В.М. Валентность прилагательного в коми языке // Коренные этносы Севера Европейской части России на пороге нового тысячелетия: История, современность, перспективы: Материалы международной науч. конф. / РАН. УрО. Коми НЦ. Сыктывкар, 2000. С.477-479.

64. Лудыкова В.М. Простое двусоставное предложение коми языка по архивным материалам А.С. Сидорова // Архивы Уральского отделения Российской академии наук: Тезисы докладов II научной конференции / РАН. УрО. Коми НЦ. Сыктывкар, 2001 С.74-76.

65. Лудыкова В.М. Роль прилагательного в формировании смысла высказывания (на материале коми языка). Сыктывкар, 2001. 30 с. (Научные доклады. Серия препринтов / Сыктывкарский ун-т. №23 - 2001).

66. Лудыкова В.М. Синтаксические способы выражения степеней качества прилагательного в диалектах коми языка // Пермистика [8]: Диалекты и история пермских языков во взаимодействии с другими языками: Сб. статей / Сыктывкарский гос. ун-т. Сыктывкар, 2001. С.159-170.

67. Лудыкова В.М. Предикативное употребление прилагательных, заимствованных из русского языка, в коми языке // Пермистика [8]: Диалекты и история пермских языков во взаимодействии с другими языками: Сб. статей / Сыктывкарский гос. ун-т. Сыктывкар, 2001. С.171-179.

68. Карманова А.Н., Лудыкова В.М., Федина М.С. Современный коми язык. Фонетика. Графика. Орфография. Лексикология. Морфология. Синтаксис / МО и ВШ РК. Сыктывкар, 2001. 216 с. (на коми языке).

69. Лудыкова В.М., Федина М.С. Сопоставительная грамматика коми и русского языков. 4.I. Морфология: Учебное пособие. Сыктывкар: Изд-во Сыктывкарского ун-та, 2001. 98 с.

70. Лейнонен М., Лудыкова В. Конечное слово да в коми языке с аре-ально-типологической точки зрения // JOURNAL de la Société Finno-ougrienne. 89. Helsinki, 2001. C.127-165.

71. Лейнонен M., Лудыкова В. Конечное слово óa в коми языке и севернорусских говорах // Congressus nonus internationalis fenno-ugristarum. Pars V. Lingüistica II. Tartu, 2001. S.275-281.

72. Лудыкова В.М. Выражение степени неполного качества прилагательных в пермских языках // Вестник Сыктывкарского университета. Серия 9. Филология. Вып. 4. Сыктывкар, 2001. С.120-132.

73. Лудыкова В.М. Синтаксическая сочетаемость кратких прилагательных, заимствованных из русского языка, в коми языке // Пермистика [9]: Вопросы пермской и финно-угорской филологии: Межвуз. сб. науч. тр. Ижевск: «Удмуртский ун-т», 2002. С.291-304.

74. Лудыкова В.М. Роль прилагательного в именной группе коми языка // Первой удмуртской грамматике 225 лет: Сб. статей / РАН. УрО. Удмуртский ИЯЛИ. Ижевск, 2002. С.180-187.

■fet 7

75. Лудыкова В.M. Адъективные словосочетания в коми языке // Актуальные вопросы финно-угроведения и преподавания финно-угорских языков: Международная науч. конф., посвященная 30-летию преподавания венгерской и финской филологии на филол. фак-те МГУ им. М.В. Ломоносова / Московский гос. ун-т. М.р 2002. С.243-251.

76. Лудыкова В.М. Предикативные прилагательные в коми и русском языках // Коми-зырянская культура XX века и финно-угорский мир: Сб. статей / Сыктывкарский гос. ун-т. Сыктывкар, 2002. С.120-126.

77. Лудыкова В.М. Выражение модального значения необходимости в коми языке // Коми-зырянская культура XX века и финно-угорский мир: Сб. статей / Сыктывкарский гос. ун-т. Сыктывкар, 2002. С.126-133.

78. Лудыкова В.М. Проблема предикативного определения коми языка II Духовная культура Севера: итоги и перспективы исследования: Материалы конференции / Сыктывкарский гос. ун-т. Сыктывкар, 2002. С.187-191.

79. Лудыкова В.М. Атрибутивное прилагательное в коми-зырянском и русском языках // Русский язык и культура северного Предуралья: Материалы научной конференции / Коми гос. пед. ин-т. Сыктывкар, 2002. С.31-35.

80. Лудыкова В.М. Типы определения в коми и русском языках // Сопоставительная филология и полилингвизм: Материалы Всероссийской научно-практической конференции / Казанский гос. ун-т. Казань, 2002. С.71-73.

81. Лудыкова В.М. Грамматическая основа предложения //Актуальные вопросы грамматики и стилистики коми языка: Отчет о НИР (закл.) / Сыктывкарский гос. ун-т; Руководитель В.М. Лудыкова. - № ГР 01.9.50002591; Инв. № 02.200.205404. Сыктывкар, 2002. С.51-73.

82.Лудыкова В.М. Степени качества прилагательных //Актуальные вопросы грамматики и стилистики коми языка: Отчет о НИР (закл.) / Сыктывкарский гос. ун-т; Руководитель В.М. Лудыкова. - № ГР 01.9.50002591; Инв. № 02.200.205404. Сыктывкар, 2002. С.74-96.

83.Лудыкова В.М. Субстантивация //Актуальные вопросы грамматики и стилистики коми языка: Отчет о НИР (закл.) / Сыктывкарский гос. ун-т; Руководитель В.М. Лудыкова. - № ГР 01.9.50002591; Инв. № 02.200.205404. Сыктывкар, 2002. С.96-98.

84. Лудыкова В.М. Безлично-предикативные слова //Актуальные вопросы грамматики и стилистики коми языка: Отчет о НИР (закл.) / Сыктывкарский гос. ун-т; Руководмтепь В.М. Лудыкова. - № ГР 01.9.50002591; Инв. № 02.200.205404. Сыктывкар, 2002. С.98-101.

85. Лудыкова В.М. Синтаксис прилагательного // Актуальные вопросы грамматики и стилистики коми языка: Отчет о НИР (закл.) / Сыктывкарский гос. ун-т; Руководитель В.М. Лудыкова. - № ГР 01.9.50002591; Инв. № 02.200.205404. Сыктывкар, 2002. С.102-162.

86. Лудыкова В.М. Определение в коми и русском языках: Учебное пособие: Изд-во Сыктывкарского ун-та. Сыктывкар, 2002. 31 с. (на коми языке).

87. Лудыкова В.М. Особенности согласования в агглютинативных языках (на материале коми языка) // II Международная научная конференция «Язык и культура»: Тезисы докладов / РАН. «Вопросы филологии». Ин-т иностранных языков. М., 2003. С.118-119.

88. Лудыкова В.М. Синтаксис кратких прилагательных, заимствованных из русского языка, в коми языке //1 Международный симпозиум по полевой лингвистике: Тезисы докладов / РАН. Ин-т языкознания. М., 2003. С.104-106.

89. Лудыкова В.М. Адъективные предложения в коми языке и влияние русского языка на их развитие // Вестник Сыктывкарского университета. Серия 9. Филология. Вып. 5. Сыктывкар, 2003. С.99-111.

90. Лудыкова В.М. Местоимение и прилагательное в грамматической системе коми и русского языков: Монография. Сыктывкар: Изд-во Сыктывкарского ун-та, 2003.170 с. (в соавторстве с Г.В. Федюневой).

91. Лудыкова В.М. Адъективное обособленное определение в коми языке // Материалы XXXII Международной филологической конференции. Вып. 13. Уралистика. 4.I / Санкт-Петербургский ун-т. СПб., 2003. С.40-45.

92. Лудыкова В.М. Инфинитивные предложения в коми пословицах и поговорках // И.А. Куратов и проблемы современного финноугроведения: Сб. статей / РАН. УрО. Коми НЦ. ИЯЛИ. Сыктывкар, 2003. С.183-186.

93. Лудыкова В.М. Морфология и синтаксис прилагательного в коми и русском языках // Сравнительно-типологическое исследование коми и русского языков: Отчет о НИР (закл.) / Сыктывкарский гос. ун-т; Руководитель В.М. Лудыкова. - № ГР 01.2.00107829; Ина. № 02.2.00303959. Сыктывкар, 2003. С. 12-97.

94. Лудыкова В.М. Синтаксис коми прилагательного: Учебное пособие по спецкурсу. Сыктывкар: Изд-во Сыктывкарского ун-та, 2003. 102 с. (на коми языке).

95. Лудыкова В.М. Интенсификация качества прилагательных в диалектах коми языка // Вопросы коми диалектологии: Сб. статей / Тр. ИЯЛИ Коми НЦ УрО РАН. Вып.65. Сыктывкар, 2004. С.54-66.

96. Лудыкова В.М. Согласование в коми языках И Congressus Decimus Internationalis Fenno-ugristarum. Р.II. Lingüistica. Joshkar-Ola, 2005. S. 99-100.

97. Лудыкова В.М. Типология адъективного предиката в разносис-темных коми и русском языках // III Международная конференция «Язык и культура»: Тезисы докладов / РАН. «Вопросы филологии». Ин-т иностранных языков. М., 2005. С. 130.

98. Лудыкова В.М. Творительный предикативный прилагательного в коми языке И История, современное состояние, перспективы развития языков и культур финно-угорских народов: Материалы III Всероссийской конференции финно-угроведов / РАН. УрО. Коми НЦ. ИЯЛИ. Сыктывкар, 2005. С. 134-137.

99. Лудыкова В.М. Функционирование русского прилагательного рад в коми языке // XXXIV Международная филологическая конференция. 80-летию кафедры финно-угорской филологии посвящается. Вып.15. Уралистика. 4.1 / Санкт-Петербургский ун-т. СПб., 2005. С.27-30.

100. Лудыкова В.М. Выражение модальности русскими прилагательными в коми-пермяцком языке // Коми-пермяки и финно-угорский мир: Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Кудымкар, 2005. С.191-193.

101. Лудыкова В.М. Творительный предикативный прилагательного в русском и коми языках // Сопоставительная филология и полилин-гвизм: Материалы II Всероссийской научно-практической конференции / Казанский гос. ун-т. Казань, 2005. С.153-155.

102. Лудыкова В.М. Особенности согласования прилагательного в коми языке // Вопросы коми филологии: Сб. статей / Отв. ред. В.М. Лудыкова / Сыктывкарский гос. ун-т. Сыктывкар, 2005. С.40-48.

103. Лудыкова В.М. Тенденции развития определения в коми-пермяцком языке // Национальные языки России: Региональный аспект. К 50-летию коми-пермяцко-русского отделения филологического факультета Пермского государственного педагогического университета: Материалы международной научно-практической конференции. Пермь: Изд-во Пермского пед. ун-та, 2005. С.178-181.

104. Лудыкова В.М. Предикативное Прилагательное в коми языке: Монография. Сыктывкар: Изд-во Сыктывкарского ун-та, 2005. 144 с.

СОКРАЩЕНИЯ

букв. - буквально

венг. — венгерский язык

вым: — вымский диалект коми языка

илл.ф. - иллативная форма

карел. - карельский язык

кп. — коми-пермяцкий язык

лл. - лузско-летский диалект коми языка

мар. — марийский язык

нв. - нижневычегодский диалект коми языка

скр. - присыктывкарский диалект коми языка

сс. — среднесысольский диалект коми языка

уд. - удорский диалект коми языка

удм. — удмуртский язык

фин. - финский язык

эст. - эстонский язык

РИО СыктГУ, Заказ 3-100. Тираж 120 экз.

1. ВВЕДЕНИЕ.

2. ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ.

2.1. Введение.

2.2. Фазовые диаграммы трёхкомпонентных систем Fe-Sn-О и Sn-V-О.

2.2.1. Fe-Sn-0.

2.2.1.1. Fe-0.

2.2.1.2. Sn-0.

2.2.1.3. Fe-Sn.

2.2.1.4. Фазовая диаграмма квазибинарной системы a-FejOi-SnOi.

2.2.2. Sn-V-0.

2.2.2.1. V-0.

2.2.2.2. Sn-V.

2.2.2.3. Фазовая диаграмма системы Sn02-Vi0s.

2.3. Нанокристаллические оксидные системы.

2.3.1. Особенности нанокристаллических систем.

2.3.1.1. Размерный эффект.

2.3.1.2. Влияние поверхности.

2.3.1.3. Особенности исследования нанокристаллических систем.

2.3.2. Методы синтеза нанокристаллических оксидных систем.

2.4. Полупроводниковые газовые сенсоры резистивного типа.

2.4.1. Механизм сенсорной чувствительности полупроводниковых оксидов.

2.4.2. Sn02 как материал для газовых сенсоров.

2.4.3. Активные центры на поверхности оксидов.

2.4.4. Селективные датчики на основе полупроводниковых газовых сенсоров.

3. ПОСТАНОВКА ЗАДАЧИ.

4. ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ЧАСТЬ.

4.1. Материалы.

4.2. Методы синтеза и диагностики нанокомпозитов БпОг-ТегОз и БпОг-УгОз.

4.2.1. Синтез нанокристаллических систем Sn02-Fea03 и Sn02-V

4.2.1.1. Пропитка геля а-оловяппой кислоты растворами солей.

4.2.1.2. Метод соосаждения.

4.2.2. Количественный локальный рентгеноспектральный анализ (ЛРСА).

4.2.3. Термический анализ.

4.2.4. Рентгенофазовый анализ.

4.2.5. Мессбауэровская спектроскопия.

4.2.6. Просвечивающая электронная микроскопия.

4.2.7. Сканирующая электронная микроскопия.

4.2.8. Спектроскопия комбинационного рассеяния (КР).

4.2.9. Низкотемпературная адсорбция азота.

4.2.10. Температурно-программированная десорбция аммиака (ТПД-ЫНз).

4.2.11. Температурно-программированное восстановление водородом (ТПВ-Нг).

4.2.12. Каталитическое окисление этанола.

4.2.13. Исследование электрофизических свойств.

4.2.14. Исследование сенсорных свойств нанокомпозитов.

5. РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ.

5.1. Состав и термическая устойчивость прекурсоров.

5.2. Структура нанокомпозитов БпОг-РегОз и S11O2-V2O5.

5.3. Кислотные свойства поверхности образцов БпОг-РегОз и S11O2-V2O5.

5.4. Взаимодействие нанокристаллических оксидов с газовой фазой.

5.5. Электрофизические свойства нанокомпозитов.

5.6. Сенсорные свойства нанокомпозитов.

6. ВЫВОДЫ.

Актуальность темы. Оксиды металлов занимают одно из ведущих мест в числе научных разработок, направленных на создание новых функциональных материалов, в том числе ионных проводников, магнитных и оптоэлектронных преобразователей, катализаторов и газовых сенсоров. Причём для последних требуется, чтобы в одном материале полупроводниковые свойства сочетались одновременно с высокой плотностью и селективностью активных центров на поверхности, а пористая микроструктура обеспечивала интенсивное взаимодействие материала с газовой фазой. Полупроводниковые оксиды металлов: Sn02, ZnO, 1п20з и W03, широко используемые в стандартных сенсорах резистивного типа, не отвечают в полной мере требованиям, предъявляемым к сенсорным материалам, особенно в связи с их слабой селективностью. Наиболее перспективными материалами для газовых сенсоров являются нанокомпозиты М'0-М20 - новый класс неорганических материалов на основе нанокристаллических полупроводниковых оксидов М'О, модифицированных катализаторами М20. Функциональные свойства нанокомпозитов определяются значительной долей атомов, находящихся в области межзеренных контактов. Учитывая высокую дисперсность материалов, составленных из частиц М'О и М20 с размером в нанометровом диапазоне, их кристаллическую структуру, состав поверхности, электрические свойства и реакционную способность предсказать невозможно. Несмотря на большое число работ в данной области, на настоящий момент не существует модели, связывающей физико-химические свойства индивидуальных оксидов со строением и свойствами нанокристаллических гетерогенных систем на их основе. Информация об основных закономерностях строения сложных оксидных систем, методах их получения, взаимосвязи их состава, кристаллической структуры и реакционной способности позволит вести направленный синтез материалов с заданными сенсорными и каталитическими свойствами.

Целью работы является синтез новых нанокристаллических материалов на основе полупроводниковых оксидов металлов (Sn02-Fe2C>3 и Sn02-V205) для газовых сенсоров; исследование влияния состава, структуры и кислотных свойств поверхности на взаимодействие с газовой фазой.

Научная новизна работы. Впервые исследовано взаимодействие нанокристаллических материалов Sn02-Fe203 и Sn02-V205 с газовой фазой методами спектроскопии комбинационного рассеяния in situ и мессбауэровской спектроскопии (II9Sn, 57Fe). Показана перспективность использования нанокомпозитов Sn02-Fe203 в газовых сенсорах на С2Н5ОН и H2S. В работе впервые исследованы сенсорные свойства нанокомпозитов Sn02-V205 и определены условия синтеза материалов с высокой чувствительностью и селективностью по отношению к аммиаку. Впервые проведено систематическое исследование кислотных свойств поверхности нанокомпозитов Sn02-Fe203 и Sn02-V205 и предложена модель, связывающая величину сенсорной чувствительности по отношению к NH3, CH3CN и С2Н5ОН с природой и концентрацией кислотных центров на поверхности.

Практическая значимость работы. Полученные экспериментальные и теоретические данные могут быть использованы для направленного модифицирования свойств нанокристаллических оксидных систем. Синтезированы материалы, представляющие практический интерес для создания высокочувствительных газовых сенсоров для селективного детектирования токсичных газов C2HsOH, H2S, NH3.

Апробация работы. Основные результаты работы были представлены на Международных конференциях студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов» в 2003-06 годах (Москва), на IV и V школах-семинарах «Актуальные проблемы современной и неорганической химии и материаловедения» (Звенигород, 2004 и 2005), на 7-ой Международной конференции по высокотемпературным сверхпроводникам и созданию новых неорганических материалов MSU-HTSC VII (Москва, 2004), на МеждународЕюй конференции EUROSENSORS XIX (Испания, 2005), на Международной конференции E-MRS-2006 (Франция, 2006).

Публикации. Результаты работы опубликованы в 5 статьях в реферируемых российских и зарубежных журналах, а также в тезисах 9 докладов на конференциях.

2. ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ

2.1. Введение

Обзор литературы включает в себя анализ опубликованных работ по методам синтеза нанокристаллических оксидных систем Sn02-M0x, исследованию влияния их микроструктуры и свойств поверхности на процесс взаимодействия с газовой фазой. Показана важность фундаментальных исследований в этой области для решения прикладной задачи поиска новых селективных материалов для газовых сенсоров.

В первой главе собрана информация по фазовым равновесиям в трехкомпонентных системах Sn-Fe-О и Sn-V-O. При этом особое внимание уделено оксидным системам Sn02-Fe203 и S11O2-V2O5, в том числе и нанокристаллическим, чтобы дать наиболее полную информацию о процессах, происходящих в данных оксидных системах в ходе синтеза, об их фазовом составе и распределении компонентов между поверхностью и объемом кристаллитов в зависимости от мольного соотношения оксидов и условий синтеза.

Во втором разделе обзора литературы более подробно обсуждаются свойства нанокристаллических систем, в том числе влияние размерного эффекта на фундаментальные и функциональные свойства материалов. Среди важных отличительных особенностей ультадисперсных систем отдельно рассмотрены проблема термодинамической стабильности и особенности исследования нанокристаллических систем.

Третья часть обзора посвящена газовым сенсорам. В ней рассмотрен принцип работы полупроводниковых газовых сенсоров резистивного типа, отмечены главные достижения в этой области и перечислены приоритетные задачи и возможные пути их решения. В разделе обсуждается проблема выбора материала газочувствительного элемента для решения конкретных задач. В связи с этим рассматривается зависимость сенсорных свойств от состава и структуры материала. Показаны преимущества использования нанокристаллических материалов в качестве чувствительных элементов газовых сенсоров.

6. выводы

1. Синтезированы нанокристаллические образцы во всём диапазоне составов в системах Sn02-Fe203 и Sn02-V20j с контролируемым размером частиц от 3 до 50 нм и величиной удельной площади поверхности более 100 м2/г, исследована их структура, состав и электрофизические свойства.

2. Нанокомпозиты имеют сложное строение, и распределение компонентов в них зависит от состава:

• в нанокомпозитах Sn02-Fe203 более 15 ат. % Sn может быть распределено в виде сегрегации Sn02 в поверхностном слое наночастиц оксида железа, стабилизируя наноструктуру образцов;

• в образцах Sn02-V205 наблюдается широкая область (до 40 ат. % V) существования аморфной фазы V205 на поверхности зёрен Sn02, препятствующей их росту. В образцах с большим содержанием оксида ванадия происходит кристаллизация V205 в виде частиц со средним размером более 50 нм с микровключениями (5-7 нм) диоксида олова;

• доказано образование твёрдых растворов железа (Fe(III)) и ванадия (V(IV)) в Sn02, а также твердого раствора олова (Sn(IV)) в a-Fe203.

3. Добавление второго оксида к Sn02 приводит к снижению электропроводности образцов и росту энергии активации проводимости.

4. Кислотными свойствами поверхности Sn02 можно управлять путем добавления каталитически активных оксидов: введение оксида с более основными свойствами (Fe203) приводит к снижению, а добавление кислотного оксида (V205) - к увеличению общего количества кислотных центров на единицу поверхности.

5. Сенсорные свойства нанокомпозитов зависят от кислотных свойств их поверхности: величина сенсорного сигнала по отношению к аммиаку возрастает, а отклик по отношению к ацетонитрилу уменьшается при увеличении концентрации кислотных центров, сенсорный сигнал по отношению к этанолу коррелирует с соотношением количества льюисовских и бренстедовских кислотных центров.

6. Определены условия синтеза образцов, представляющих практический интерес для создания селективных газовых сенсоров на токсичные газы: H2S, C2H5OHhNH3.

1. G.H. Moh. Tin-containing mineral systems. // Chemie der Erde 33 (1974) 243.

2. B.M. Чумарев, А.И. Окунев, А.Д. Вершинин. О роли диффузии при восстановлении Sn02 железом. // Диффузия, сорбция и фазовые превращения в процессах восстановления металлов. Сборник трудов. М.: «Наука». 1981. с. 19-22.

3. Z. Panek, К. Fitzner. Gibbs free energy of formation of solid SnFe204. // Thermochimica Acta 78(1984) 261-267.

4. F.J. Berry, 0. Helgason. Mossbauer spectroscopic properties of tin-doped iron oxides. // Hyperfine Interactions 126 (2000) 269-275.

5. K. Melzer, G. Dehe, H. Mehner. 57Fe and 119Sn Mossbauer Investigation of Fe3.xSnx04 with x up to 0.3. // Journal de Physique 41 (1980) CI—181-182.

6. O. Helgason, J.-M. Greneche, F.J Berry, S. Morup, F. Mosselmans. Tin- and titanium-doped y-Fe203 (maghemite). // Journal of Physics: Condensed Matter 13 (2001) 10785-10797.

7. F.J Berry, O. Helgason, E.A Moore, F. Mosselmans, X. Ren. The magnetic hyperfine field in tin-doped Fe304: variations during oxidation and subsequent phase transformations. // Journal of Physics: Condensed Matter 16 (2004) 5119-5128.

8. F.J. Berry, C. Greaves, O. Helgason, J. McManus. Synthesis and characterisation of tin-doped iron oxides. // Journal of Materials Chemistry 9 (1999) 223-226.

9. T. Shigematsu, H. Toru, M. Kiyama, T. Shinjo, T. Takada. Magnetic Hyperfine Field at 119Sn in Fe304 and y-Fe203. // Journal of the Physical Society of Japan 48, n.2 (1980) 689-690.

10. F.J. Berry, 6. Helgason, K. Jonsson, S.J. Skinner. The High Temperature Properties of Tin-Doped Magnetite. // Journal of Solid State Chemistry 122 (1996) 353-357.

11. F.X. Liu, T.Z. Li. Synthesis and magnetic properties of SnFe2C>4 nanoparticles. // Materials Letters 59 (2005) 194-196.

12. F.J. Berry, S.J. Skinner, O. Helgason, R. Bilsborrow, J.F. Marco. Location of tin and charge balance in materials of composition Fe3.xSnx04 (x<0.3). // Polyhedron 17, n.l (1998) 149-152.

13. F. Liu, T. Li, H. Zheng. Structure and magnetic properties of SnFe204 nanoparticles. // Physics Letters A 323 (2004) 305-309.

14. Б.Я. Котюжанский, М. Марышко, JI.A. Прозорова. Антиферромагнитный резонанс в гематите с примесью Sn4+. // Журнал экспериментальной и теоретической физики 77, №2 (1979) 764-772.

15. П.Б. Фабричный, A.M. Бабешкин, А.Н. Несмеянов, В.Н. Онучак. Эффект Мессбауэра на примесных ядрах 119Sn в a-Fe203. // Физика твёрдого тела 12, №7 (1970) 2032-2034.

16. Р.В. Fabritchnyi, E.V. Lamykin, A.M. Babechkin, A.N. Nesmeianov. Study of the Morin transition in hematite containing tin impurity by Mossbauer effect of 119Sn and 57Fe. // Solid State Communications 11, n.2 (1972) 343-348.

17. J.S. Choi, C.H. Yo, S.N. Choi. A study of the nonstoichiometry of the iron oxide system. // Journal of the Korean Chemical Society 17, n.5 (1973) 337-345.

18. Диаграммы состояния двойных металлических систем. Под ред. Н.П. Лякишева. // М.: «Машиностроение». 1997. т.2.1024 с.

19. S. Cahen, N. David, J.M. Fiorani, A. Maitre, M. Vilasi. Thermodynamic modelling of the O-Sn system. // Thermochimica Acta 403 (2003) 275-285.

20. S.R. Shieh, A. Kubo, T.S. Duffy, V.B. Prakapenka, G. Shen. High-pressure phases in Sn02 to 117 Gpa. // Physical Review В 73, n.l (2006) 014105-1-7.

21. E.K. Казенас, Ю.В. Цветков. Испарение оксидов. // М.: «Наука». 1997. 543 с.

22. J.H.W. De Wit, A.F. Broersma, M. Stroband. Surface Instability and Nonstoichiometry of a-Fe203. //Journal of Solid State Chemistry 37 (1981) 242-247.

23. M. Batzill, U. Diebold. The surface and materials science of tin oxide. // Progress in Surface Science 79(2005) 47-154.

24. Справочник. Физико-химические свойства окислов. Под ред. Г.В. Самсонова. // М.: «Металлургия». 1978.472 с.

25. А.Е. Вол. Строение и свойства двойных металлических систем. // М.: «Физматгиз». 1962. т.2. 983 с.

26. Диаграммы состояния металлических систем. 1986 г. Под ред. Л.А. Петровой. // М.: 1987. вып.31. 648 с.

27. Ф. Шанк. Структуры двойных сплавов. // М.: «Металлургия». 1973. 760 с.

28. М. Хансен, Н. Андерко. Структуры двойных сплавов. // М.: «Металлургиздат». 1962. т.2. 1488 с.

29. J. Cassedanne. a-ferrous oxide-tin dioxide phase diagram. // Anais da Academia Brasileira de Ciencias 38, n.2 (1966) 265-267. (Справочник. Диаграммы состояния неметаллических систем. Под ред. И.В. Агеева. // М. 1969. с. 118-119).

30. Д.А. Храмов, B.C. Урусов. Исследование твердых растворов в системе a-Fe203-Sn02 с помощью эффекта Мессбауэра. //Неорганические материалы 19, №11 (1983) 1880-1886.

31. S. Ichiba, Т. Yamaguchi. Mossbauer study of tin in a-Fe203. // Chemistry Letters 13, n.10 (1984)1681-1682.

32. F. Schneider, K. Melzer, H. Mehner, G. Dehe. Tin-119 hyperfine fields in a-Fe203. // Physica Status Solidi A: Applied Research 39, n.2 (1977), К115-K117.

33. M. Takano, Y. Bando, N. Nakanishi, M. Sakai, H. Okinaka. Characterization of Fine Particles of the a-Fe203-Sn02 System with Residual SO42' Ions on the Surface. // Journal of Solid State Chemistry 68 (1987) 153-162.

34. H. Muta, K. Kurosaki, M. Uno, S. Yamanaka. Thermoelectric properties of Ti- and Sn-doped a-Fe203. // Journal of Alloys and Compounds 335 (2002) 200-202.

35. C.B. Fitzgerald, M. Venkatesan, A.P. Douvalis, S. Huber, J.M.D. Coey, T. Bakas. Sn02 doped with Mn, Fe or Co: Room temperature dilute magnetic semiconductors. // Journal of Applied Physics 95, n.l 1 (2004) 7390-7392.

36. B.A. Balko, K.M. Clarkson. The Effect of Doping with Ti(IV) and Sn(IV) on Oxygen Reduction at Hematite (Fe203) Electrodes. // Journal of The Electrochemical Society 148, n.2 (2001) E85-E91.

37. M.A. Mousa, E.A. Gomaa, A.A. El-khouly, A.A.M. Aly. Electrical conduction in y-irradiated and unirradiated Fe203. // Materials Chemistry and Physics 11, n.5 (1984) 433-441.

38. R.H.R. Castro, P. Hidalgo, R. Muccillo, D. Gouvea. Microstructure and structure of Ni0-Sn02 and Fe203-Sn02 systems. // Applied Surface Science 214 (2003) 172-177.

39. R.H.R. Castro, P. Hidalgo, J.A.H. Coaquira, J. Bettini, D. Zanchet, D. Gouvea. Surface Segregation in Sn02-Fe203 Nanopowders and Effects in Mossbauer Spectroscopy. // European Journal of Inorganic Chemistry 2005, n.l 1 (2005) 2134-2138.

40. R.D.Shannon, C.T.Prewitt. Effective Ionic Radii in Oxides and Fluorides. // Acta Crystographica В 25, n.5 (1969) 925-949.

41. M. Sorescu, L. Diamandescu, D. Tarabasanu-Mihaila, V.S. Teodorescu, B.H. Howard. Hydrothermal synthesis and structural characterization of (l-*)a-Fe203-.xSn02 nanoparticles. // Journal of Physics and Chemistry of Solids 65 (2004) 1021-1029.

42. F.J. Berry, C. Greaves, J.G. McManus, M. Mortimer, G. Oates. The Structural Characterization of Tin- and Titanium-Doped a-Fe203 Prepared by Hydrothermal Synthesis. // Journal of Solid State Chemistry 130, n.2 (1997) 272-276.

43. M. Sorescu, L. Diamandescu, D. Tarabasanu-Mihaila. Recoilless fraction of tin-doped hematite nanoparticles obtained by hydrothermal synthesis. // Materials Letters 59 (2005) 22-25.

44. F.J. Berry, A. Bohorquez, 6. Helgason, J. Jiang, J. McManus, E. Moore, M. Mortimer, F. Mosselmans, S. Morup. An investigation of the local environments of tin in tin-doped a-Fe203. //Journal of Physics: Condensed Matter 12 (2000) 4043-4052.

45. J.Z. Jiang, R. Lin, K. Nielsen, S. M0rup, D.G. Rickerby, R. Clasen. Interstitial positions of tin ions in a-(FeriChSn)203 solid solutions prepared by mechanical alloying. // Physical Review В 55, n.22 (1997) 14830-14835.

46. W. Zhu, O.K. Tan, J.Z. Jiang. A new model and gas sensitivity of non-equlibrium xSn02-(l-A:)a-Fe203 nanopowders prepared by mechanical alloying. // Journal of Materials Science: Materials in Electronics 9, n.4 (1998) 275-278.

47. O.K. Tan, W. Cao, W. Zhu, J.W. Chai, J.S. Pan. Ethanol sensors based on nano-sized a-Fe203 with Sn02, Zr02, Ti02 solid solutions. // Sensors and Actuators В 93 (2003) 396-401.

48. D.G. Rickerby, J.Z. Jiang, R. Lin, S. Morup. Transmission Electron Microscopy Studies of Mechanical Alloying in the Immiscible Fe203-Sn02 System. // Materials Science Forum 269-272 (1998) 351-356.

49. J.Z. Jiang, R. Lin, S. M0rup, K. Nielsen, F.W. Poulsen, F.J. Berry, R. Clasen. Mechanical alloying of an immiscible a-Fe203-Sn02 ceramic. // Physical Review В 55, n.l (1997) 11-14.

50. W. Junbo, Y. Minge, L. Yingmin, C. Licheng, Z. Yan, D. Bingjun. Synthesis of Fe-doped nanosized Sn02 powders by chemical co-precipitation method. // Journal of Non-Crystalline Solids 351 (2005) 228-232.

51. S.R. Davis, A.V. Chadwick, J.D. Wright. A combined EXAFS and diffraction study of pure and doped nanocrystalline tin oxide. // Journal of Physical Chemistry В 101 (1997) 9901-9908.

52. A. Punnoose, J. Hays, A. Thurber, M.H. Engelhard, R.K. Kukkadapu, C. Wang, V. Shutthanandan, S. Thevuthasan. Development of high-temperature ferromagnetism in Sn02 and paramagnetism in SnO by Fe doping. // Physical Review В 72, n.5 (2005) 054402-1-14.

53. В.Ф. Ануфриенко, Л.Г. Яндралова, Д.В. Тарасова. Спектры ЭПР и состояние ионов Fe3+ в Sn02. // Физика твёрдого тела 13, №8 (1971) 2353-2356.

54. Диаграммы состояния двойных металлических систем. Под ред. Н.П. Лякишева. // М.: «Машиностроение». 1999. т.З. кн.1. 899 с.

55. А.А. Shubin, О.В. Lapina, Е. Bosch, J. Spengler, Н. Knozinger. Effect of Milling of V2O5 on the Local Environment of Vanadium as Studied by Solid-State 51V NMR and Complementary Methods. // Journal of Physical Chemistry В 103 (1999) 3138-3144.

56. S. Yoshida, T. Murakami, K. Tarama. Structural Study on Promoting Actions of Titanium Dioxide and Stannic Oxide on Vanadium Pentoxide Catalysts. // Bulletin of the Institute for Chemical Research. Kyoto University 51, n.4 (1973) 195-205.

57. Л.Н. Курина, H.B. Кудрина. Фазовый состав каталитической системы V20s-Sn02. // Химическая кинетика и катализ. Сборник статей. М.: «Наука». 1979. с. 138-142.

58. В.Ф. Ануфриенко, М.А. Чупина, Л.Н. Курина, Н.В. Савельева. Спектры ЭПР и состояние ионов в системе V205-Sn02. // Неорганические материалы 10, №1 (1974) 87-90.

59. Н. Yang, W. Jin, L. Wang. Synthesis and characterization of V205-doped Sn02 nanocrystallites for oxygen-sensing properties. // Materials Letters 57 (2003) 3686-3689.

60. Y. Ivanova, V. Vassilev, S. Stefanova, M. Staneheva. Phase equilibrium in the Sn02-V20s system. // Journal of Materials Science Letters 12, n.7 (1993) 455-456.

61. F. Okada, A. Satsuma, A. Furuta, A. Miyamoto, Т. Hattori, Y. Murakami. Surface active sites of V205-Sn02 catalysts. //Journal of Physical Chemistry 94 (1990) 5900-5908.

62. L. Sangaletti, L.E. Depero, B. Allieri, F. Pioselli, R. Angelucci, A. Poggi, A. Tagliani, S. Nicoletti. Microstructural Development in Pure and V-doped Sn02 Nanopowders. // Journal of European Ceramic Society 19 (1999) 2073-2077.

63. H. Yang, X. Song, X. Zhang, W. Ao, G. Qiu. Synthesis of vanadium-doped Sn02 nanoparticles by chemical co-precipitation method. // Materials Letters 57 (2003) 3124-3127.

64. S.D. Han, H. Yang, L. Wang, J.W. Kim. Preparation and properties of vanadium-doped Sn02 nanocrystallites. // Sensors and Actuators В 66 (2000) 112-115.

65. К. Fujiyoshi, H. Yokoyama, F. Ren, S. Ishida. Chemical State of Vanadium in Tin-Based Yellow Pigment. // Journal of the American Ceramic Society 76, n.4 (1993) 981-986.

66. A. Anderson. Structural Dynamics of a V205/Sn02 Catalyst in the Ammoxidation of 3-Picoline. //Journal of Catalysis 69 (1981) 465-474.

67. I.K. Ball, P.G. Harrison, C. Bailey, F.J. Allison, D. Eyre. The role of vanadium in vanadium-promoted tin(IV) oxide catalysts: An FTIR, XRD and EXAFS study. // Main Group Metal Chemistry 22, n.10 (1999) 617-628.

68. A.C. Camargo, J.A. Igualada, A. Beltran, R. Llusar, E. Longo, J. Andres. An ab initio perturbed ion study of structural properties of Ti02, Sn02 and Ge02 rutile lattices. // Chemical Physics 212 (1996) 381-391.

69. P.J. Pomonis, J.C. Vickerman. Methanol Oxidation over Vanadium-containing Model Oxide Catalysts Influence of Charge-transfer Effects on Selectivity. // Faraday Discussions of the Chemical Society 71 (1981) 247-262.

70. P. Pomonis, J.C. Vickerman. Catalytic activity of model Sn(i-x)Vx02 and Ti(i-X)Vx02 catalysts for the decomposition of N20: The influence of charge transfer effects. // Journal of Catalysis 90 (1984) 305-313.

71. F. Cavani, F. Trifiro, A. Bartolini, D. Ghisletti, M. Nalli, A. Santucci. Sn02-V205-based catalysts. Nature of surface species and their activity in o-xylene oxidation. // Journal of the Chemical Society, Faraday Transactions 92 (1996) 4321-4330.

72. S. Loridant. Determination of the Maximum Vanadium Oxide Coverage on Sn02 with a High Surface Area by Raman Spectroscopy. // Journal of Physical Chemistry В 106 (2002) 13273-13279.

73. M. Niwa, Y. Habuta, K. Okumura, N. Katada. Solid acidity of metal oxide monolayer and its role in catalytic reactions. // Catalysis Today 87 (2003) 213-218.

74. Y. Habuta, N. Narishige, K. Okumura, N. Katada, M. Niwa. Catalytic activity and solid acidity of vanadium oxide thin layer loaded on Ti02, Zr02, and Sn02. // Catalysis Today 78 (2003) 131-138.

75. Н.Ф.Уваров, В.В.Болдырев. Размерные эффекты в химии гетерогенных систем. // Успехи химии 70, №4 (2001) 307-329.

76. И.П. Суздалев. Нанотехнология: Физико-химия нанокластеров, наноструктур и наноматериалов. // М.: «КомКнига». 2006. 592 с.

77. N. Barsan, U. Weimar. Conduction Model of Metal Oxide Gas Sensors. // Journal of Electronics 7 (2001) 143-167.

78. H. Ogawa, М. Nishikawa, A. Abe. Hall measurement studies and an electrical conduction model of tin oxide ultrafine particle films. // Journal of Applied Physics 53, n.6 (1982) 4448-4455.

79. Б.А. Струков, C.T. Давитадзе. Фазовые переходы в наноразмерных сегнетоэлектриках. // Актуальные проблемы физики твердого тела. Сборник докладов международной научной конференции (Минск, 26-28 октября 2005). с. 11-13.

80. JI.M. Блинов, В.М. Фридкин, С.П. Палто, А.В. Буне, П.А. Даубен, С. Дюшарм. Двумерные сегнетоэлектрики. // Успехи физических наук 170, №3 (2000) 247-262.

81. L. Kavan, Т. Stoto, М. Gratzel, D. Fitzmaurice, V. Shklover. Quantum Size Effects in Nanocrystalline Semiconducting ТЮ2 Layers Prepared by Anodic Oxidative Hydrolysis of TiClj. //Journal of Physical Chemisty 97 (1993) 9493-9498.

82. И.П. Суздалев. О суперпарамагнетизме ультрамалых частиц антиферромагнетиков. // Физика твёрдого тела 12, №4 (1970) 988-990.

83. Г. Вертхейм. Эффект Мессбауэра. // М.: «Мир». 1966. 172 с.

84. W. Kiindig, Н. Bommel, G. Constabaris, R.H. Lindquist. Some Properties of Supported Small а-РегОз Particles Determined with the Mossbauer Effect. // Physical Review 142, n.2 (1966) 327-333.

85. S. Morup, H. Topsoe. Mossbauer studies of thermal excitations in magnetically ordered microcrystals. //Applied Physics A: Materials Science and Processing 11, n.l (1976) 63-66.

86. E. Tronc, P. Prene, J.P. Jolivet, J.L. Dormann, J.M. Greneche. Spin canting in y-Fe203 nanoparticles. //Hyperfine Interactions 112 (1998) 97-100.

87. M.P. Morales, S. Veintemillas-Verdaguer, M.I. Montero, C.J. Serna, A. Roig, L. Casas, B. Martinez, F. Sandiumenge. Surface and Internal Spin Canting in y-Fe203 Nanoparticles. // Chemistry of Materials 11 (1999) 3058-3064.

88. П.А. Чернавский. Размерные эффекты в реакциях окисления и восстановления наночастиц кобальта. //Журнал физической химии 78, №8 (2004) 1416-1421.

89. O.K. Tan, W. Zhu, Q. Yan, L.B. Kong. Size effect and gas sensing characteristics of nanocrystalline xSn02-{l-x)a-Fe203 ethanol sensors. // Sensors and Actuators В 65 (2000) 361-365.

90. L. Abello, B. Bochu, A. Gaskov, S. Koudryavtseva, G. Lucazeau, M. Roumyantseva. Structural Characterization of Nanocrystalline Sn02 by X-Ray and Raman Spectroscopy. // Journal of Solid State Chemistry 135 (1998) 78-85.

91. G.-J. Li, X.-H. Zhang, S. Kawi. Relationships between sensitivity, catalytic activity, and surface areas of Sn02 gas sensors. // Sensors and Actuators В 60 (1999) 64-70.

92. В. Lu, С. Wang, Y. Zhang. Electron beam induced crystallization in Fe-doped SnC>2 nanoparticles. //Applied Physics Letters 70, n.6 (1997) 717-719.

93. A.B. Макаров, С.Г. Збежнева, B.B. Коваленко, М.Н. Румянцева. Масс-спектральное изучение испарения нанокристаллического ZnO. // Неорганические материалы 39, №6 (2003) 705-709.

94. V.V. Kovalenko, M.N. Rumyantseva, Р.В. Fabritchnyi, A.M. Gaskov. Unusual distribution of the constituents of an (Fe203)0.8(Sn02)o.2 nanocomposite evidenced by 57Fe and 119Sn Mossbauer spectroscopy. //Mendeleev Communications 14, n.4 (2004) 140-141.

95. H. Dutta, S.K. Pradhan. Microstructure characterization of high energy ball-milled nanocrystalline V205 by Rietveld analysis. // Materials Chemistry and Physics 77, n.3 (2003) 868-877.

96. D. Su. Transmission electron microscopy and electron energy-loss spectroscopy of ball-milled V2C>5. // Theses of seminar (Institut Ruder BoSkovic, Zagreb, Hrvatska, 23 may 2001). p.ll.

97. S. Begin-Colin, G. Le Caer, A. Mocellin., C. Jurenka, M. Zandonna. Investigation of Grinding Effects in Binary Mixtures from the Ti02-SnC>2-V205 System. // Journal of Solid State Chemistry 127(1996) 98-108.

98. O.K. Tan, W. Cao, Y. Hu, W. Zhu. Nano-structured oxide semiconductor materials for gas-sensing applications. //Ceramics International 30 (2004) 1127-1133.

99. J.Z. Jiang, R. Lin, S. Morup. Characterization of nanostructured a-Fe203-Sn02 solid solutions prepared by high energy ball milling. // Materials Science Forum 269-272 (1998) 449-454.

100. O.K. Tan, W. Cao, Y. Hu, W. Zhu. Nanostructured oxides by high-energy ball milling technique: application as gas sensing materials. // Solid State Ionics 172 (2004) 309-316.

101. L.M. Cukrov, P.G. McCormick, K. Galatsis, W. Wlodarski. Microcharacterisation and gas sensing properties of mechanochemically processed nanosized iron-doped Sn02. // Sensors. 2002. Proceedings of IEEE 1 (2002) 443-447.

102. T.M. Ratcheva, I.D. Stambolova, T. Donchev. Humidity-sensitive characteristics of Sn02-Fe203 thin films prepared by spray pyrolysis. // Journal of Materials Science 29 (1994) 281-284.

103. I. Stambolova, К. Konstantinov. Influence of additives on the morphological, phase and chemical characteristics of gas sensitive Sn02 sprayed films. // Journal of Materials Science 31 (1996) 6207-6213.

104. Y. Nakatani, M. Matsuoka. Effect of Sulfate Ion on Gas Sensitive Properties of a-Fe203 Ceramics. // Japanese Journal of Applied Physics 21, n.12 (1982) L758-L760.

105. J.S. Han, D.E. Davey, D.E. Mulcahy, A.B. Yu. Effect of the pH value of the precipitation solution on the CO sensitivity of a-Fe203. // Sensors and Actuators В 61 (1999) 83-91.

106. D.W. Yan, X.C. Ma, Z.C. Wang, J. Wu. Properties and formation of the interface transition layer of Sn02:Fe203 films grown by plasma CVD. // Thin Solid Films 224 (1993) 257-262.

107. J.Z. Jiang, R. Lin, S. Merup. Microstructure and gas sensitive properties of a-Fe203-M02 (M: Sn and Ti) materials prepared by ball milling. // Hyperfine Interactions 113 (1998) 261-267.

108. K. Galatsis, L. Cukrov, W. Wlodarski, P. McCormick, K. Kalantar-zadeh, E. Comini, G. Sberveglieri. p- and n-type Fe-doped Sn02 gas sensors fabricated by the mechanochemical processing technique. // Sensors and Actuators В 93 (2003) 562-565.

109. Z. Jiao, S. Wang, L. Bian, J. Liu. Stability of Sn02/Fe203 multilayer thin film gas sensor. // Materials Research Bulletin 35 (2000) 741-745.

110. J.S. Han, A.B. Yu, F.J. He, T. Yao. A study of the gas sensitivity of a-Fe203 sensors to CO and CH4. //Journal of Materials Science Letters 15, n.5 (1996) 434-436.

111. J.S. Han, D.E. Davey, D.E. Mulcahy, A.B. Yu. An investigation of gas response of a-Fe203(Sn)-based gas sensor. // Journal of Materials Science Letters 18, n.12 (1999) 975-977.

112. S.R. Davis, A.V. Chadwick, J.D. Wright. The effects of crystallite growth and dopant migration on the carbon monoxide sensing characteristics of nanocrystalline tin oxide based sensor materials. // Journal of Materials Chemistry 8 (1998) 2065-2071.

113. F.J. He, T. Yao, B.D. Qu, J.S. Han, A.B. Yu. Gas sensitivity of Zn doped a-Fe203(S042", Sn, Zn) to carbon monoxide. // Sensors and Actuators В 40 (1997) 183-186.

114. C.V. Gopal Reddy, W. Cao, O.K. Tan, W. Zhu. Preparation of Fe203(o.9)-Sn02(o.i) by hydrazine method: application as an alcohol sensor. // Sensors and Actuators В 81 (2002) 170-175.

115. D. Kotsikau, M. Ivanovskaya, D. Orlik, M. Falasconi. Gas-sensitive properties of thin and thick film sensors based on Fe203-Sn02 nanocomposites. // Sensors and Actuators В 101 (2004) 199-206.

116. S. Bose, S. Chakraborty, B.K. Ghosh, D. Das, A. Sen, H.S. Maiti. Methane sensitivity of Fe-doped Sn02 thick films. // Sensors and Actuators В 105 (2005) 346-350.

117. W.-Y. Chung, D.-D. Lee. Characteristics of a-Fe203 thick film gas sensors. // Thin Solid Films 200 (1991)329-339.

118. P. Bonzi, L.E. Depero, F. Parmigiani, C. Perego, G. Sberveglieri, G. Quattroni. Formation and structure of tin-iron oxide thin film CO sensor. // Journal of the Materials Research 9, n.5 (1994)1250-1256.

119. K. Nomura, H. Shiozawa, T. Takada, H. Reuther, E. Richter. Gas-sensor properties of Sn02 films implanted with gold and iron ions. // Journal of Materials Science: Materials in Electronics 8, n.5 (1997) 301-306.

120. G. Sberveglieri, C. Perego, F. Parmigiani, G. Dinelli, G. Quattroni. Sni.xFexOy: a new material with high carbon monoxide sensitivity. // Sensors and Actuators В 20 (1994) 163-167.

121. V.A. Chaudhary, S.R. Sainkar, K. Vijayamohanan, I.S. Mulla. Effect of iron oxide on the hydrogen sulfide sensitivity of tin oxide thin film. // Journal of Materials Science Letters 20, n.l 7 (2001)1643-1645.

122. T. Maosong, D. Guorui, G. Dingsan. Surface modification of oxide thin film and its gas-sensing properties. //Applied Surface Science 171 (2001) 226-230.

123. M.S. Tong, G.R. Dai, D.S. Gao. Gas-sensing properties of PdO-modified Sn02-Fe203 double-layer thin-film sensor prepared by PECVD technique. // Vacuum 59 (2000) 877-884.

124. E.-T. Lee, G.-E. Jang, C.-K. Kim, D.-H. Yoon. Fabrication and gas sensing properties of a-Fe203 thin films prepared by plasma enhanced chemical vapor deposition (PECVD). // Sensors and Actuators В 77 (2001) 221-227.

125. P.B. Каттралл. Химические сенсоры. //M.: «Научный мир». 2000. 143 с.

126. А.А. Васильев, И.М. Олихов, А.В. Соколов. Газовые сенсоры для пожарных извещателей. // Электроника: Наука, Технология, Бизнес 2 (2005) 24-27.

127. Figaro: датчики газов. //М.: Издательский дом «Додэка-ХХ1». 2002. 64 с.

128. R. Lalauze, С. Pijolat. A new approach to selective detection of gas by an Sn02 solid-state sensor. // Sensors and Actuators 5 (1984) 55-63.

129. D. Kohl. Surface processes in the detection of reducing gases with Sn02-based devices. // Sensors and Actuators 18 (1989) 71-113.

130. J. Portier, G. Campet, C.W. Kwon, J. Etourneau, M.A. Subramanian. Relationships between optical band gap and thermodynamic properties of binary oxides. // International Journal of Inorganic Materials 3 (2001) 1091-1094.

131. A. Davidson, В. Morin, М. Che. ESR determination of ТЮ2 and SnC>2 Tammann temperatures. // Colloids and Surfaces A: Physicochemical and Engineering Aspects 72 (1993) 245-255.

132. M. Ando, S. Suto, T. Suzuki, T. Tsuchida, C. Nakayama, N. Miura, N. Yamazoe. H2S-sensitive thin film fabricated from hydrothermally synthesized SnC>2 sol. // Journal of Materials Chemistry 4 (1994) 631-633.

133. D.J. Yoo, J. Tamaki, S.J. Park, N. Miura, N. Yamazoe. Effects of Thickness and Calcination Temperature on Tin Dioxide Sol-Derived Thin-Film Sensor. // Journal of Electrochemical Society 142, n.7 (1995) L105-L107.

134. N.S. Baik, G. Sakai, N. Miura, N. Yamazoe. Hydrothermally treated sol solution of tin oxide for thin-film gas sensor. // Sensors and Actuators В 63 (2000) 74-79.

135. D.D. Vuong, G. Sakai, K. Shimanoe, N. Yamazoe. Preparation of grain size-controlled tin oxide sols by hydrothermal treatment for thin film sensor application. // Sensors and Actuators В 103 (2004)386-391.

136. A.A. Tsyganenko, D.V. Pozdnyakov, V.N. Filimonov. Infrared Study of Surface Species Arising from Ammonia Adsorption on Oxide Surfaces. // Journal of Molecular Structure 29 (1975)299-318.

137. I.E. Wachs, J.-M. Jehng, W. Ueda. Determination of the Chemical Nature of Active Surface Sites Present on Bulk Mixed Metal Oxide Catalysts. // Journal of Physical Chemistry В 109 (2005) 2275-2284.

138. С. Morterra, M.P. Mentruit, G. Cerrato. Acetonitrile adsorption as an IR spectroscopic probe for surface acidity/basicity of pure and modified zirconias. // Physical Chemistry and Chemical Physics 4 (2002) 676-687.

139. B.M. Reddy, K. Narsimha, C. Sivaraj, P.K. Rao. Titration of Active Sites for Partial Oxidation of Methanol over V205/Sn02 and Mo03/Sn02 Catalysts by a Low-Temperature Oxygen Chemisorption Technique. // Applied Catalysis 55 (1989) L1-L4.

140. N. Yamazoe, Y. Kurokawa, T. Seiyama. Effects of additives on semiconductor gas sensors. // Sensors and Actuators 4 (1983) 283-289.

141. M. Ai. The oxidation activity and acid-base properties of Sn02-based binary catalysts. I. The Sn02-V205 system. // Journal of Catalysis 40 (1975) 318-326.

142. В.И. Антоненко, А.А. Васильев, И.М. Олихов. Раннее обнаружение пожара. Полупроводниковые газовые сенсоры. // Электроника: Наука, Технология, Бизнес 4 (2001) 48-51.

143. В.И. Антоненко. Способ распознавания газообразных веществ и устройство для его осуществления. // Патент РФ RU 2209425 С1.

144. W.M. Sears, К. Colbow, R. Slamka, F. Consadori // A Restricted Flow Thermally Cycled Gas Sensor. // Sensors and Actuators В I (1990) 62-67.

145. A. Heilig, N. Barsan, U. Weimar, M. Schweizer-Berberich, J.W. Gardner, W. Gopel. Gas identification by modulating temperatures of Sn02-based thick film sensors. // Sensors and Actuators В 43 (1997) 45-51.

146. K. Wada, M. Egashira. Hydrogen sensing properties of Sn02 subjected to surface chemical modification with ethoxysilanes. // Sensors and Actuators В 62 (2000) 211-219.

147. B.B. Ющенко. Расчёт спектров кислотности катализаторов по данным термопрограммированной десорбции аммиака. // Журнал физической химии 71, №4 (1997) 628-632.

148. S.A. Halawy, S.S. Al-Shihry, М.А. Mohamed. Gas-phase decomposition of formic acid over a-Fe203 catalysts. // Catalysis Letters 48 (1997) 247-251.

149. C.V. Gopal Reddy, K.K. Seela, S.V. Manorama. Preparation of у-Ре20з by the hydrazine method. Application as an alcohol sensor. // International Journal of Inorganic Materials 2 (2000) 301-307.

150. J. Wang, W.B. White, J.H. Adair. Optical Properties of Hydrothermally Synthesized Hematite Particulate Pigments. // Journal of the American Ceramic Society 88, n.12 (2005) 3449-3454.

151. S. Wang, W. Wang, Z. Jiao, J. Liu, Y. Qian. Characterization and gas-sensing properties of nanocrystalline iron(III) oxide films prepared by ultrasonic spray pyrolysis on silicon. // Sensors and Actuators В 69 (2000) 22-27.

152. V. Brazdova, M.V. Ganduglia-Pirovano, J. Sauer. Periodic density functional study on structural and vibrational properties of vanadium oxide aggregates. // Physical Review В 69, n.16 (2004) 165420-1-14.

153. L. Abello, E. Husson, Y. Repelin, G. Lucazeau. Vibrational spectra and valence force field of crystalline V2O5. // Spectrochimica Acta Part A: Molecular Spectroscopy 39, n.7 (1983) 641-651.

154. C. Baratto, P.P. Lottici, D. Bersani, G. Antonioli, G. Gnappi, A. Montenero. Sol-Gel Preparation of a-Fe203 Thin Films: Structural Characterization by XAFS and Raman. // Journal of Sol-Gel Science and Technology 13 (1998) 667-671.

155. F.J. Berry, 0. Helgason, A. Bohorquez, J.F. Marco, J. McManus, E.A. Moore, S. Morup, P.G. Wynn. Preparation and characterisation of tin-doped a-FeOOH (goethite). // Journal of Materials Chemistry 10 (2000) 1643-1648.

156. E. Murad, J.H. Johnston. Iron oxides and oxyhydroxides. // Mossbauer spectroscopy applied to inorganic chemistry. N.Y. Plenum Press (Ed. G.J. Long), v.2, ch.12 (1987) 507-550.

157. H.-Y. Lin, Y.-W. Chen, C. Li. The mechanism of reduction of iron oxide by hydrogen. // Thermochimica Acta 400 (2003) 61-67.

158. M. Fujinami, Y. Ujihira. In situ conversion electron Mossbauer spectroscopy (CEMS) studies on a- and y-Fe203 gas sensors. // Journal of Materials Science 20 (1985) 1859-1863.

159. I.S. Bezverkhy, M.I. Afanasov, M. Danot, P.B. Fabritchnyi. Surface-doping of Сг20з particles by the 119Sn Mossbauer probe. Influence of the gaseous environment on the dopant distribution. // Materials Research Bulletin 35 (2000) 629-635.

160. R.G. Egdell, A. Gulino, C. Rayden, G. Peacock, P.A. Cox. Nature of donor states in V-doped Sn02. // Journal of Materials Chemistry 5 (1995) 499-504.

161. Ш,Б. Ибрагимов. Синтез и исследование электрофизических свойств диэлектриков на основе ванадатов РЗЭ. // Диссер. канд. физ.-мат. наук. Ташкент. 1986.

162. J.C. Lavelley. Use of probe molecules for the characterization of the surface basicity of divided metal oxides. // Trends in Physical Chemistry 2 (1991) 305-326.

163. H. Idriss, E.G. Seebauer. Reactions of ethanol over metal oxides. // Journal of Molecular Catalysis A 152 (2000) 201-212.